Катя Саргаева - Мирное небо

Боже, что я творю?!!! Эта мысль пронеслась в моей голове и побежала дальше, но я успела ухватить ее за хвост и прижать к себе. Глядя прямо мне в глаза мысль снова прокричала мне «Вера! Что ты творишь?!!!». Я резко отпрянула от Лёни, глаза у меня наверное были дикие, как у животного, загнанного в угол.

— Не трогай меня! Не прикасайся ко мне! — закричала я.

Мне казалось, что это кричала не я, что звук отдавался эхом откуда-то. Лёня смотрел на меня растерянно, потом сделал шаг по направлению ко мне, видимо он хотел меня успокоить. Но я выставила руки вперед, как бы преграждая путь к себе.

— Кто ты такой? Как ты смеешь врываться в мою жизнь? Я не хочу!!! — я кричала как бешеная, — я не хочу! Мне не нужны отношения, и любовь не нужна! Не смей ко мне больше прикасаться, и целовать меня больше не смей!

Я вдруг замолчала, как будто выдохлась. Собственный крик стоял у меня в голове. Я чувствовала, что сейчас заплачу.

— Пожалуйста, уходи, — спокойно сказала я.

Он хотел что-то сказать, но я прервала его.

— Просто уйди.

Лёня молча ушел. Он выполнил мою просьбу. А я-то думала, что он начнет что-то говорить и оправдываться, ведь мужики не могут просто помолчать, им нужно оставить за собой последнее слово. Я стояла посреди пустой аудитории в прострации, а из моего телефона лилась Лунная соната. Слезы катились из моих глаз крупными каплями, я так давно не плакала, я даже не могу вспомнить когда это было в последний раз. Мышиные слезы не в счет.

Лёня

Я оставил машину на стоянке университета и отправился домой на трамвае. Я был разбит, моя хрустальная мечта рассыпалась. Вера со всей дури грохнула по ней бейсбольной битой. У меня внутри была какая-то звенящая пустота, я не понимал, что я делаю, мне хотелось взять мел и написать что-то на доске, но почему-то я брал губку и стирал с доски все написанное. Я не хотел садиться за руль в таком состоянии и поехал домой на трамвае. Передо мной сидела тучная высокая женщина, и я как бы спрятался за ней. В последний момент в трамвай заскочили две девушки, одной из них была Вера. Она села спереди трамвая и меня не заметила. Она смотрела в окно, и мне было видно ее отражение. Она выглядела очень несчастной. Неужели это из-за меня и того что случилось сегодня во время танца? Она не хочет быть с тобой, Лёня, отпусти ее не мучай, кричал мне внутренний голос. При одной мысли отпустить ее у меня внутри все сжималось, и я гнал от себя эту мысль. Но посмотри на нее, она выглядит очень несчастной, и виной тому ты. Меня как молнией пронзила эта мысль. Я делаю ее несчастной. Вероятно я достиг какого-то нового уровня развития, я понял, что счастье Веры для меня выше своего собственного. Я решил, что на этом все.

Из трамвая я вышел на остановку раньше, чтобы не сталкиваться с Верой. Я плелся по улице и ничего не чувствовал. Мне казалось, что если этот момент наступит, если я отпущу ее, то мне будет бесконечно больно, мне казалось, что я буду несчастен. Нет, ничего такого, просто пустота. Я зашел в магазин и купил продукты, забрал ботинки из ремонта, пришел домой и сварил суп, а еще испек кекс с изюмом. Я поел, помыл посуду и сел на диван. Я уставился в окно и подумал о том, что все идет своим чередом, ничего не изменилось. Несколько часов назад я потерял свою драгоценную мечту, цель всей своей жизни, мою принцессу в которую уже не верил, мою веру и мою Веру. А жизнь все так же идет.

Господи, как же мне жить дальше? Я знал, что такое может случится, но все же не верил что случится. Как мне жить дальше? Все внутри меня рухнуло. Все мечты, все стремления, все надежды. Вся жизнь. Ради чего мне теперь жить? Мне нужно найти новый стимул, не болтаться же по свету без цели.

Стук в дверь. Продолжаю тихо сидеть на диване. Не хочу никого видеть. Снова постучали. Раздраженный я встал и пошел к двери. Открываю. Передо мной Вера. Она молча заходит в квартиру и закрывает за собой дверь. Потом обнимает меня за шею и целует. Ничего не понимаю, я же только что от тебя отказался. Хочу спросить, что все это означает, но Вера кладет два пальца мне на губы, чтобы я молчал. Она снова целует меня. А потом развязывает пояс своего халата, под ним у нее ничего нет. Я беру ее на руки и несу в спальню.

Когда любишь человека действительно не видишь недостатков. Вера старше меня, несмотря на то, что она хорошо сохранилась, она уже не так свежа, как юные девы, но мне она казалась спелым, налитым соком персиком. У нее не была идеальная кожа, но я гладил ее как шелк высшего качества. Но ее грудь была великолепна. И что за слабость у меня такая к женской груди?