Дина Адомайтес - Будь ты проклят

— Ты уверен? — растерянно взглянула я в его ничего не выражающие прозрачные глаза.

— Да. Она адекватная, просто горе ее подкосило, — вынес он вердикт насчет Ксюшиной матери, а потом присел на кровать, где лежала Ксюша, и погладил ее по дрожащей от рыданий спине, отчего она начала плакать еще сильнее.

— Ты должна вытерпеть. Это временно. Это разлука не навсегда, ты должна это помнить, — говорил он о таких вещах, правдоподобность которых в принципе не мог гарантировать ни один человек в мире, но почему-то хотелось ему верить.

Петя пообещал Ксюше навестить ее завтра вечером и повел меня к двери, громко попрощавшись с тетей Валей, матерью Ксюши.

— Ты действительно придешь завтра сюда? — спросила я у Пети, когда мы вышли из подъезда и оказались на улице.

— Конечно. Можешь приехать со мной.

— Мне завтра надо ехать вести свадьбу, поэтому не смогу, — ответила я, хотя не была уверена, что причина только в этом. После всего увиденного сейчас меня до сих пор трясло и хотелось поскорее домой.

— Понимаю. Поехали домой, — он направился к дороге, чтобы в который раз за сегодня остановить машину.

Мы сели в притормозившую грязную иномарку, где на заднем сидении лежали какие-то папки с документами. Водитель развернулся на сто восемьдесят градусов и поехал в обратную сторону, чтобы сократить путь, и через несколько минут мы оказались на той самой дороге, где сбили парня Ксюши. Меня бросило в дрожь от воспоминаний о накрытом белой простыней теле, которого сейчас уже здесь не было. Милиция, скорая помощь, толпа зевак — все разъехались по домам, и теперь ничего не напоминало о случившейся трагедии, словно ее и не было вовсе. Я вспомнила, как мы бежали с Петей по этажам за Ксюшей, пытаясь сдержать ее от страшного шага. Наверное, я еще не скоро позабуду, как у меня все внутри переворачивалось от мысли о том, что эта юная девушка могла спрыгнуть с балкона на наших глазах. Что бы тогда стало с ее матерью, и без того убитой горем после потери мужа? Я даже не представляю…

На магнитоле звучала заунывная музыка, еще больше вгоняя меня в жуткую депрессию. На часах была почти полночь, когда водитель наконец остановился у моего подъезда. Я полезла в сумку за кошельком, чтобы расплатиться за поездку, но Петя сказал, что сам рассчитается, и попрощался со мной, пожелав мне спокойной ночи. Я поднялась на этаж, открыла дверь и зашла в темную квартиру. В родительской спальне был выключен свет, а значит, они спали, чему я была несказанно рада. Мне просто жизненно необходимо было сейчас побыть в тишине и в одиночестве. Я прошла в комнату, зажгла свет, увидев в зеркале отражение своего бледного лица, и навзрыд разрыдалась, грохнувшись на пол. Стараясь изо всех сил избежать громких всхлипываний, я пыталась зажать себе рот, но все было без толку. Моя душа разрывалась на части, я думала о Ксюше, об ее обстановке в доме с пьяной матерью, которой нет до переживаний дочери никакого дела, об ее умершем отце, о погибшем парне. За что на долю этой девушки выпало столько страданий, которые произошли всего лишь за один месяц? Чем она провинилась, чем она заслужила такое? Петя говорил ей, что она должна терпеть, что она потом обязательно встретится со своим парнем, но где гарантии, что это случится? И как ей жить сейчас? Просто утешая себя призрачными надеждами на лучшее будущее? Но разве это так легко, как выглядит на словах?

Я просидела на диване до двух часов ночи, размышляя сама с собой на различные темы, но не находила никаких ответов внутри себя. Меня не оставляла тревога за душевное состояние Ксюши, которую жизнь подвела к той самой черте, называемой пределом. А вдруг она не выдержит и снова поднимется на двенадцатый этаж того высотного дома, но рядом уже не будет Пети, который сможет успокоить ее, что тогда? Главное, чтобы Петя завтра снова пришел к ней и сумел подобрать нужные слова, которые облегчат ее мучения и помогут ей постепенно вернуться к размеренной жизни. У него это получится, я уверена, ведь если бы не он, Ксюша бы вряд ли сегодня сдержалась… Он без истерик, без насилия, без угроз сумел спасти ее от гибели, и при этом сам остался хладнокровным и спокойным, в отличие от меня, у которой просто нервы на пределе от всей этой ситуации.

Расстелив постель, я достала телефон, чтобы установить будильник, и обнаружила несколько пропущенных вызовов от Ани, которые я почему-то даже не услышала, хотя телефон всегда был на звучном режиме. Также она прислала мне сообщение, спросив, все ли у меня в порядке. Я решила ответить ей прямо сейчас, чтобы утром ни она, ни ребята не беспокоились за меня. Подумав о том, как объяснить ей свое внезапное исчезновение, я не стала ломать голову и написала правду, что мне позвонил один знакомый, которому потребовалась моя помощь. Придумывать подробности я собиралась чуть позже, и то только в том случае, если Аня начнет донимать меня вопросами. Но говорить правду ни ей, ни остальным я точно не стану.