Дина Адомайтес - Будь ты проклят

Девушка в отчаянии скулила, намочив своими слезами Петину рубашку.

— Вы обязательно встретитесь когда-нибудь, — продолжал он. — Он просто уехал в другую страну. Там нет телефонов и интернета, поэтому вы не сможете связаться, но когда вы встретитесь, ты обязательно расскажешь ему, как ты здесь жила.

После последней сказанной Петей фразы девушка неистово зарычала, закричав на всю улицу один только вопрос, брошенный в неизвестность:

— Почему?!

Вытерпев паузу в несколько недолгих минут, Петя начал спрашивать у девушки ее имя и адрес проживания. Мы узнали, что Ксюша живет совсем недалеко отсюда, и Петя решительным шагом направился к дороге, не выпуская ее ладонь из своих рук.

— Довезем ее до дома? — спросил у меня Петя, и я, конечно же, ответила ему согласием.

Мы вышли на другую улицу, и Петя, вытянув свободную руку, начал останавливать попутку. Ксюша уже перестала плакать, лишь периодически лихорадочно вздрагивая и передергиваясь всем телом, словно от озноба. Первый же остановившийся автомобиль согласился довезти нас до нужного адреса, и мы втроем сели на заднее сиденье.

— С кем ты живешь? — уточнил у Ксюши Петя.

— С мамой, — ответила она, отвернувшись от нас к окну.

— Она сейчас дома?

— Да.

Притормозив у панельной пятиэтажки, водитель высадил нас, поблагодарив Петю за оплату.

— Где ты живешь? Мы тебя проводим! — сказал Петя, и Ксюша медленно поплелась к третьему подъезду, открыв дверь ключами от домофона.

Она поднялась на второй этаж, остановившись возле обшарпанной коричневой двери, и отворила ее одним поворотом ключа. Петя не собирался бросать Ксюшу на произвол судьбы, пока окончательно не убедился бы, что она находится в безопасности, поэтому он прошел вслед за ней внутрь квартиры, позвав меня с собой. Затхлая вонь, стоявшая в квартире, сразу же проникла мне в ноздри, и я неприятно поморщилась. Ксюша пошла на кухню, в единственное место, где был включен свет, и мы отправились следом за ней. Картина, открывшаяся моему взору, заставила меня раскрыть рот от изумления: за столом, наполненным огромной кучей немытой посуды, сидела опухшая, грязная женщина и пила водку прямо из бутылки.

— Это кто?! — закричала она на Ксюшу, махнув головой в нашу сторону, а я вздрогнула от страха.

Но Ксюша ничего не ответила ей. Она села на табуретку и, рухнув головой на стол, начала безудержно рыдать.

— Парня вашей дочери насмерть сбила машина, — сказал этой женщине Петя, а она даже не шелохнулась от этой вести, продолжив глушить водку, и я не была уверена, что она расслышала то, что сказал Петя.

Ксюшины рыдания становились все громче и громче, повергая меня в какой-то дикий ужас. Она начала дубасить кулаками по столу, вызвав на себя гнев пьяной матери.

— Ты что стучишь, дура?! — заорала она на нее, и Ксюша рванула с места, убежав куда-то вглубь квартиры, а я не знала, стоит ли нам идти за ней. Но так как Петя остался стоять на месте, то и я не позволяла себе лишних телодвижений.

— Вы понимаете, что у нее на ее глазах сегодня умер ее парень? — попытался Петя достучаться до матери Ксюши, говоря ровным, четким голосом.

— А ты понимаешь, — повернулась она к нам, произнося слова с медленной расстановкой, — что у меня месяц назад муж умер на моих руках?

— Да, я понимаю, каково вам, но Ксюше сейчас нужна поддержка.

— А мне не нужна поддержка?! — со всей силы стукнула она кулаком по столу, что вся посуда разом подпрыгнула от такого удара.

— Почему у вас нет поддержки? У вас нет родственников? — начал расспрашивать Петя, и в его голосе слышались нотки настоящей заинтересованности и неравнодушия.

— Плевать все на нас хотели, родственники! — отпила она снова несколько глотков из бутылки.

— А где вы работаете? — Петя присел за стол и попытался поймать взгляд женщины, но она все время смотрела куда-то влево в сторону холодильника.

— Нигде не работаю, — равнодушно ответила она.

— На что вы живете? — никак не отреагировав на ее ответ, продолжил Петя.

— На пособие по потери кормильца.

Меня сильно беспокоило состояние Ксюши, хотя нам и были слышны ее громкие рыдания, но все же я сильно опасалась, как бы она чего не натворила, находясь в одиночестве, ведь прыжок с высоты — это не единственный способ ухода из жизни. Не предупредив Петю, я пошла в комнату к Ксюше, где она лежала лицом на кровати и билась в истерике. Я остановилась возле порога комнаты и решила остаться здесь, чтобы Ксюша была перед моими глазами. Петя продолжал о чем-то разговаривать с ее матерью, но подробностей диалога я не слышала, потому что рыдания Ксюши заглушали слышимость. Меня одолевали большие сомнения, что можно оставлять Ксюшу наедине с собственной матерью, которой сейчас вовсе не до ее плачевного состояния. Она вряд ли станет препятствовать, если дочь вдруг решит что-то с собой сделать, скорее всего, она даже не увидит это, потому что слишком занята своими проблемами. И как именно поступить в этой тяжелой ситуации я не знала, надеясь лишь на находчивость Пети. Через несколько минут он подошел ко мне и сказал, что мы можем уйти.