Валерий Зеленогорский - Любовь на троих

Катя была смущена, ей было приятно слушать такие слова, ей такие никогда не говорили, она встала и поцеловала С.С., за соседним столом два седых джентльмена зааплодировали.

Потом они еще что-то ели вкусное из даров моря, потом Катя пила мадейру и херес, и можно было уже уходить, они рассчитались и вызвали такси, и уже в машине Катя сказала ему, что видела чудный барчик и она хочет выпить пару коктейльчиков. С.С. уже не хотел никакой движухи, но он уступил, пошел навстречу молодежи, мать ее.

В баре было немного людей, несколько столов с молодыми туристами, которые мало пили и громко смеялись, у стойки стояли два черных парня из местных, которые всегда толкутся в таких местах, высматривая легкую добычу, у них явно была трава, они иногда лениво танцевали, делали они это здорово, как бы лениво поводили бедрами с природной грацией, у них вместо мозга внутри башки стояла драммашина, и они чувствовали ритм любой мелодии каждым суставом.

С.С. сел с Катей у фонтана в небольшом алькове из местного камня, их было почти не видно, С.С. пить уже не хотел, но Кате он взял вина и уже стал замечать, что скоро оно начнет литься у нее из ушей, она отпила большой глоток и пошла танцевать в центр танцпола, из бара к ней подтянулись двое из ларца, и началось.

Парни касались ее бедрами, подначивали ее своими жестами, она чувствовала их неплохо, включилась в эту игру, и вот уже они стали вращать ее, закручивали ее в штопор и раскручивали так, что она падала в руки то одного, то другого, ее короткая юбка развевалась, обнажая ноги до трусов, которые были так малы, что казались незаметными.

С.С. какое-то время смотрел с удовольствием на этот пир плоти, потом стал нервничать, потом злиться, а потом заказал водки и стал терпеть, пока его рыбка поиграет со щуками.

Потом один из них закурил и косяк пошел по кругу, и он видел, что Катя спокойно взяла в рот сигарету из чужого рта, С.С. даже передернуло, она почти не смотрела на него, ему даже показалось, что она уже позабыла о его существовании, музыка лилась без перерыва, кайф дал ей дополнительную энергию, да и партнеры не отпускали ее, загоняя ритм жестами диджею, который, видимо, был их дружком.

Туристы ушли, все эта вакханалия длилась уже больше часа, Катя даже не присела за стол, клубилась в безбашенном танце, косяк летал изо рта в рот, у троицы наступила нирвана, и С.С. понял, что сейчас у него лопнет голова или сердце от отчаяния, ревности, злости и растерянности. Он не мог ее окликнуть, он не мог взять ее за руку, он не мог остановить это безумие; самолюбия в нем было больше, чем ревности, и он принял решение.

Последней каплей на его весах стал ее поход в туалет, количество влаги, потребленное ею, просилось наружу, и она нетвердой походкой двинулась за шторку, где было обозначено сразу два значка, мальчик и девочка, так и случилось, его девочка зашла за шторку, а за ней нырнул один из двух мальчиков, цель его была написана на его лице, он явно был антиглобалистом и боролся с глобальным потеплением и капитализмом оригинальным способом, он трахал молодых путешественниц на глазах спонсоров и тем самым оправдывал свое место под солнцем. Вы взяли у нас все, думают они, ну а мы возьмем у вас ваши игрушки, и это будет наш асимметричный ответ на несправедливое устройство мира. Что происходило за шторкой, ему стало понятно через пять минут, когда пара вернулась, взявшись за руки, мальчик сделал характерный жест своему партнеру, дав ему понять, что он отпил амброзии из этого сосуда.

Ритм стал нарастать, Катю опять закрутил этот танцевальный смерч, маленькая юбочка взлетела до пояса, и С.С. увидел, что задняя веревочка стрингов слегка отодвинута с положенного места, ровно настолько, чтобы совершить проникновение.

Он не стал ждать, когда они уже вдвоем станцуют с ней в туалете па-де-труа, взял водку со стола и пошел, даже не оглянувшись, за воротами бара что-то в нем щелкнуло, он вернулся и подошел к танцующей Кате и спросил, не желает ли она пойти домой, она никак не отреагировала, улыбнулась как-то виновато и продолжила свой гибельный танец, С.С. понял, что в ее измерении его нет.

С.С. двинулся на берег, на черный берег пляжа Формоза, — таким странным японским именем назывался муниципальный пляж, — в это время там не было ни души.

Возле черной скалы, уходящей в воду, он сел на ящик, видимо, украденный какой-то парочкой, достал свою водку и начал тризну по своему печально закончившему возвращению в мир плотских утех.