Виктор Зотов - Небесная Любовь

Семуков заметил, что Джулия (так он звал ее про себя, ибо понимал, что «Надежда» имя вымышленное) все время смотрит по сторонам, сверяя названия улиц. — «Та-ак, она даже не ориентируется в городе. Интересная завязочка, ну и сюжет у моего кина…». — Он понимал, что идет на серьезный риск, но отступать уже было поздно.

— Вот мы и пришли — наконец остановила свой словесный поток Джулия. — Это старое здание больницы. Видите, какая разруха, все распродано и разграблено. А вон то здание и есть моя работа.

— Ну, хоть какой-то очаг жизни — попробовал шутить Семуков.

Здание, куда привела его «Джулия», даже отдаленно не напоминало медицинское учреждение, но было чистое и ухоженное. Одноэтажное, барачного типа — оно напоминало скорее какую-то контору ЖЭКа.

Входная дверь была закрыта на внутренний замок. «Джулия» позвонила и дверь тотчас отворилась. На пороге стояла пожилая женщина лет шестидесяти в белом халате, с деревенским платком на голове. Мрачно поздоровавшись, она пропустила их внутрь.

Коридор в здании был широким и каким-то необитаемым. Больных никого не было видно, стояла абсолютная тишина. — «Да, мало артистов вы набрали, чтобы имитировать лечебное заведение. Даже для вас это дорого и нельзя делать много шума».

«Джулия» завела Семукова в «кабинет». Это было продолговатое, светлое помещение с двумя окнами, в котором стояли четыре стола и четыре стула, кресло и журнальный столик, на котором темнел старый телефон. — «Все готово к „торжественному приему“, — мрачно усмехнулся Семуков — сейчас начнется основное „действо“, скорей бы. Что за „угощение“ они приготовили мне?»

Все это время женщина без умолку что-то щебетала, жужжала, жестикулируя руками и глазами. Она явно нервничала и понимала, что Семуков тоже это видит. Но остановиться уже не могла. За ее спиной мрачно маячила фигура Людоеда. Его физиономия, призрачно колыхаясь, превращалась то в лицо Хоменко, то Волошина. Почему-то лицо Кирилла не появлялось.

Зазвонил телефон. «Джулия» сделал удивленное лицо.

— Кто это может быть, ведь никто не знает, что я сейчас на работе — оправдывалась она беря трубку. — Ало? Да, да… нет… я сегодня занята — она повесила трубку. — Так один знакомый, интересуется здоровьем больного. — соврала она не моргнув глазом.

Семуков сделал нейтральную гримасу, приподняв плечи, и улыбнулся. «Вот, уже беспокоятся о ходе операции, подбадривают, имитируют живое помещение».

— Я пойду, займусь больными, — прервала его размышления «Джулия», — а вы пока посидите в одиночестве. Хорошо? Сейчас чай поставлю — она вышла из «кабинета». Владимир услышал ее удаляющиеся шаги. Он стал разглядывать устройство кабинета. — «Интересно, где они поставили „жучки“ и видео наблюдение? Да где угодно, у этих ребят было время». Его внимание привлек «натюрморт» прямо над журнальным столиком, слева от окна. Там висела маленькая картина в деревянной рамке. А под ней, на видном месте, прижатые тонкой резинкой, красовались свернутые в трубочку сто долларовые купюры. Их было несколько, и явно была видна цифра сто и портрет Линкольна. Семуков улыбнулся — «ну наконец-то, вот она первая „ласточка“ — ну, здравствуй, „Прошка“, я ждал, когда ты высунешь свое рыло. Что-то слабовато ты сегодня выступаешь». (Людоед посмотрел на Семукова и смачно икнул. — Ничего, ты скоро узнаешь, чем тебя будут потчевать: Хи-хе-хе!) «Значит где-то уже работает „глазок“. Вы хотите, чтобы я эти зеленые бумажки попросту стащил, ха-ха, Прошка а ты, однако повторяешься, все больше и больше. Это же дешевка! Вам опять нужна картинка». Семуков не удержался и стал внимательно осматривать стены и потолок. — Подняв правую руку, он послал невидимым пакостникам американский Fuc! По-детски, но приятно.

В соседней комнате, находившейся на расстоянии нескольких метров от «кабинета», расположились три «сворянина». Их упитанные физиономии не выражали никаких чувств. В комнате стояла тишина. Появление Марты оживило всю компанию. Здоровяк по кличке «Тупой», вопросительно посмотрел на нее и тихо произнес:

— Пошли его за жратвой, выпивкой, и давай шевелись, — он хрустнул пальцами и похотливо потянулся, разглядывая округлости девушки — мы застоялись здесь вас ожидаючи — Пусть притаранит фруктов, яблок там, или еще чего, поняла? — Марта кивнула и, взяв электрический чайник, вышла из комнаты.

— Вот и я — она вымученно улыбнулась Семукову, — вы поставите чайник? Она протянула его Семукову. — Я еще не освободилась. А может, вы пока сходите, и чего-нибудь купите? — она заглянула Семукову в глаза и, неожиданно улыбнулась настоящей доброй улыбкой: «Давай раскошеливайся, кавалер! Посмотрим, соответствует ли длина твоего желания, толщине твоего кошелька». В глазах Марты загорелся озорной огонек. Она начала заниматься «своим делом», и ей сразу стало легче. В этой ситуации она чувствовала себя уверенно.