Виктор Зотов - Небесная Любовь

Машинист тепловоза мастерски остановил электричку. Третий вагон, в котором ехал Семуков, остановился в точно установленном месте. Он увидел Её. Вот она — «Джулия». Веселенькое имечко выбрала она себе. Что-то мне предстоит здесь испытать. — подумал Владимир. В голову сразу пришел известный фильм «Соблазн». Да, конечно, она назвалась именем коварного и безжалостного персонажа: «Неужто и меня хотят прикончить? Ну, посмотрим», — Семуков зло усмехнулся, и направился к ожидавшей его женщине. Она, увидела направляющегося к ней мужчину и изобразила приветливую гримасу.

— Здравствуйте, а я вас сразу узнал, вы — Джулия?! — Семуков разглядывал красивое лицо, новой знакомой. Первые мгновения их общения были напряженными.

— Меня Надежда зовут — она, наконец взглянула Владимиру в глаза, и выдавила из себя улыбку. Семукову было заметно, что она уже мучается. Как перед боем в боксе, женщина явно «перегорела».

— Очень приятно — широко улыбаясь, ответил он — а меня Владимир, вы, наверное, помните, это мое настоящее имя.

— Я знаю — потупив глаза, ответила Марта.

— Ну что, какой план наших действий, куда пойдем? — спросил Семуков. Хотя накануне Джулия говорила, что ей нужно быть на «работе», на очень важном мероприятии. Она — как бы врач. Девушка предлагала поговорить у нее на работе. Конечно, Семуков понимал, что «там» все приготовлено для записи и съемок, но что своряне запланировали снять в их тайном кино, — трудно было предугадать.

(Людоед с любопытством разглядывал женщину-провокатора. Именно она должна была осуществить действия, которые помогут отправить Семукова за решетку. Глаза его слезились и одновременно горели черным огнем. — «Я давно не встречал такую стерву, хороша-а-а, только в гробу была бы краше: хи-хи-хе: гнида! Сам злодей, а с таких снимал бы шкуру живьем. Тьфу, гр-р-р-ах, — он кашлянул и чиркнул когтями по асфальту)

Марта хотела что-то сказать в ответ Владимиру, но поперхнулась слезой набежавшей в глаза. — Ой, извините, это ветер. — Семуков усмехнулся. Людоед был где-то рядом — у НИХ не забалуешь, сразу селезенку вырвут. Он внимательно посмотрел на женщину.

— Надежда, где у вас ближайшее приличное кафе? Давайте посидим, поговорим, там будет удобно. — Семуков попытался сменить место встречи, но «Надежда» встрепенулась и решительно запротестовала.

— Ой, что вы, что вы, мне на работу надо. Я же вам говорила, у меня сложный больной, он такой хороший человек, его нельзя обманывать. Здесь недалеко. Сколько у вас есть времени? — Семуков оглянулся по сторонам. — «Сколько их здесь? Сразу не увидишь — это вокзал». «Бритые затылки», (так он называл шестерок из своры, «водивших» его и обеспечивавших скрытое наблюдение) здесь короли, у них естественное прикрытие — толпа. Он коротко и судорожно вздохнул.

— У меня свободный день. Я к таким встречам отношусь серьезно. — Он еще раз посмотрел по сторонам. «Нет, ИХ так не увидишь, слишком много народу».

— Вот только надо узнать, когда последние электрички на Ростов идут — он еще раз оглядел не знакомое пространство, намереваясь найти вход в вокзал.

— Вы ищите вход в вокзал? Вон там, идите, я вас подожду — она попыталась изобразить улыбку. Семуков, ничего не говоря, направился в сторону вокзала. Последняя электричка уходила в 19.50. Он постоял возле расписания, размышляя над последними минутами.

— «Развернуться и уехать?» — была первая мысль. — «Нет, только не это, они подумают, что я струсил.» И он решительно направился к выходу из вокзала. Джулия ждала его возле самой двери.

— Ну, что идемте — Семуков театрально приподнял локоть, она приняла предложение и взяла его под руку. Некоторое время они шли молча, собираясь с мыслями. Каждый думал о своем. Привокзальная площадь была грязной и не приветливой. Дул холодный ветер, под ноги летели какие-то бумажки, пустые коробки.

— Вообще-то вы правы, Надежда, вы известный в городе человек (он усмехнулся про себя) и светиться с незнакомым мужчиной не стоит. Я думаю, у вас на работе будет спокойней.

— Я живу в Таганроге уже 21 год. Так время пробежало, муж умер, вот осталась с сыном, ему уже 16, а дочка живет у бабушки.

Она говорила непрерывно, взахлеб. Семуков называл это про себя «словесной истерикой». Провокатор, чтобы подавить в себе страх или смущение перед человеком, завлекаемым в ловушку, стремится не дать возможности жертве вставить даже словечко в разговор.

Провокатору всегда мерещится, что его «подопечный» о чем-то догадывается. Тем самым он выдает себя с головой. Нельзя привыкнуть к подлости, которую совершаешь, ибо каждый человек создан Творцом для добра — хочет он того, или нет. Тебя так запрограммировал Всевышний, и, совершая зло против человека, который не причинил тебе вреда, ты прежде всего пропускаешь это зло через свою Душу. В первую очередь ты наносишь боль и вред самому себе. «Не суди и не судим будешь» сказано в Библии. «Своряне» все хотят быть судьями, но это не так просто, как кажется в первые мгновенья сотворения Зла.