Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 1

— Не вините себя, вы поддались эмоциям. Вам кажется, что директор, родители учеников, ваш друг — все вас осуждают.

— Конечно, — вздохнула она. — Получается, я вырастила какое-то чудовище.

Спаситель взглянул на висящие перед ним на стене часы. У него оставалось ровно две минуты, чтобы сымпровизировать консультацию по телефону.

— В вашем рассказе, мадам Куртуа, я заметил противоречие: старшие вовлекли в эту историю Сирила, и ему же грозит исключение. Значит, директор считает его виновником, а не жертвой?

— И тем и другим, потому что была еще история с девочкой из его класса. Старшие сказали, что Сирил ее принудил.

— Принудил к чему?

— Не знаю, не знаю, — захлебнулась мадам Куртуа.

— Вы же работаете сиделкой, — напомнил ей Спаситель, — человеческое тело для вас не тайна, вас не смущает его устройство, когда вы моете его и ухаживаете за ним. Не смущайтесь и тем, что дети изучают свои тела. Разумеется, нехорошо, что они занялись этим в школе, но ведь игра в доктора появилась на свет не вчера, и мальчикам, точно так же как девочкам, всегда хотелось узнать, что находится у другого пола в штанишках. Вопрос не в этом. Вопрос в том, было ли принуждение со стороны одних детей по отношению к другим. Судя по всему, принуждение было по отношению к девочке. Но вполне возможно, принудили и вашего Сирила?

У Сент-Ива перед глазами возникло страдальческое лицо мальчика и немое отчаяние в его глазах.

— Возобновление энуреза в сентябре говорит в пользу моего предположения, — прибавил Сент-Ив, возвращаясь к изначальной проблеме, с которой пришел к нему Сирил.

— Я знала, что вы мне это скажете! Я виновата, что прервала лечение.

— Скажите, мадам Куртуа, кто вас убедил, что вы всегда и во всем виноваты?

— Жизнь. В жизни тебя постоянно прикладывают, — ответила она. — Вас, разумеется, нет. А меня, в моем положении, да. И Сирила ждет та же участь.

— Не надо так говорить. Раньше Сирил хорошо успевал в школе. Верно?

— Да, но теперь его отчислят, у него в личном деле будет запись!

— Не спешите, никаких записей пока нет.

Сент-Ив убедил мадам Куртуа прийти к нему с Сирилом завтра в половине девятого утра и повесил трубку. Лицо у него было озабоченное. Ему показалось, что молодая женщина, которая до сих пор боролась и сопротивлялась, готова дать себя растоптать. Вместе с сыном.

Будет друг, и счастья прибавится. Если такой поговорки нет, то ее стоило выдумать специально для Поля в четверг с утра. Радость при мысли, что у него появится хомячок, не шла ни в какое сравнение с восторгом, с каким он готовился обрадовать Лазаря.

— Разрешила! Разрешила! — закричал он, увидев друга в школьном дворе.

— Она согласилась? — переспросил Лазарь.

— ДА-А-А-А!

Мальчуганы соединили ладошки в крепком пожатии. Печать на договоре с чертом не могла быть крепче.

— Как ты его назовешь?

— Чудик.

— Классное имя!

А счастье все прибывало и прибывало. У Лазаря тоже была новость, и тоже счастливая.

— Гюставия начала делать гнездо. Вчера вечером она передними лапками рвала на мелкие кусочки листья и бумажную салфетку, а клочки сложила кучкой перед домиком.

Лазарь сам задергал носом, показал зубы и сложил у груди руки, как маленький грызун. Скосив глаза, он заметил, что неподалеку стоит Осеанна, передразнивает его и смешит подружек.

— Сейчас как дам ей! — решил он.

— Не стоит, — с презрением процедил Поль. — Она расистка.

Сент-Ив в это время ждал мадам Куртуа с Сирилом. Восемь тридцать пять. Восемь сорок. Без десяти девять. Сент-Ив никогда не списывал опоздание пациентов на невежливость. Это случалось неспроста. И сейчас он думал: почему мадам Куртуа, попросив его вчера о помощи, сегодня не спешит к нему прийти? Зазвонил телефон. Прекрасно. Сейчас он получит объяснение.

— Доктор Спаситель? Извините меня, пожалуйста. Дело в том, что Сирил сбежал.

— Сбежал?

— Да. То есть он уже нашелся. Он у моей сестры. Я узнала только сейчас, а всю ночь… Вы даже не представляете…

По средам [19] Во Франции по средам у младших школьников нет занятий. Сирил обычно ходил в прогулочную группу, а потом возвращался домой. На этот раз он по ведомой только ему одному причине отправился бродить по городу. Стемнело, мальчику стало страшно, он озяб, проголодался и тогда пошел не домой, а к тете Ирен, сестре мадам Куртуа. Сказал, что мама заболела и послала его к ней, попросив приютить на ночь. Тете и в голову не пришло, что послушный робкий Сирил может так беззастенчиво врать. Утром мадам Куртуа в полном отчаянии позвонила сестре, чтобы сообщить об исчезновении сына.