Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 1

— Бросьте ваши психологические штучки, — насмешливо отозвался папа. — Все проще простого: Элла — женское имя, Эллиот — мужское. Не то что у меня.

— А как вас зовут?

Куперозные скулы месье Кюипенса вспыхнули.

— Меня зовут Камиль, имя и мужское, и женское.

— Скажи доктору, что точно так же звали твою родную сестру, — прибавила жена.

— К Элле это не имеет никакого отношения, — пробурчал супруг.

— У вас была сестра, которую звали точно так же, как вас? — осведомился Спаситель бархатным баритоном.

— Да, но она тут ни при чем.

— Она старше вас?

— Говорю вам, она ни при чем! — сердито огрызнулся Камиль. — Она умерла в годик от менингита.

— И вы унаследовали ее имя, — уточнил психолог.

— И что из этого?

Спасительная мысль пришла в голову Сент-Иву: он понял, что, возможно, сможет как-то помочь.

— Месье Кюипенс, в детстве вы интуитивно чувствовали, что имя, которое вам дали, служит утешением вашей маме, которая потеряла маленькую дочку. Когда ваша жена перенесла такую же трагедию, вы предложили ей назвать дочку именем, похожим на имя ее маленького брата. Вам хотелось ее утешить.

Спаситель был не слишком уверен, что это правильное объяснение, но, по крайней мере, он протянул месье Кюипенсу руку помощи.

— Не сказал бы, что все так и было, — неуверенно протянул Камиль Кюипенс. — Но что я горевал об Эллиоте, и сильно, — это верно. К тому же это был мальчик. Когда у тебя есть собственное дело, кому его хочешь передать? Сыну.

Сент-Ив с трудом подавил вздох. Если Элла до сих пор только подозревала, что ее отец хотел видеть вместо нее мальчика, то сейчас она получила точный ответ.

— Лучше бы мне не родиться, — убежденно сказала она.

Мать, только что признавшаяся, что дочь была зачата без любви, отец, признавшийся, что хотел наследника-сына, не ожидали такого вывода. Он их задел. Что бы там ни было, они всё делали для своей дочери! Они было возмутились, но вскоре смущенно замолчали.

— В школе дела пошли лучше, так ведь? — спросила мадам Кюипенс, обращаясь то ли к дочери, то ли к психологу.

— В целом — безусловно, — ответил психолог.

У него не хватило духу сказать, что трудности, исчезнув в одном месте, могут возникнуть в другом.

— Значит, ходить ей сюда больше нечего, — пробурчал Камиль Кюипенс.

— А тебе как кажется, Элла? — спросил Спаситель.

— Только у вас я чувствую себя собой, больше нигде, — ответила Элла.

Новость, что Элла ощутила себя самоценной личностью, была встречена молчанием.

— Значит, ты хочешь продолжать терапию? — наконец спросила ее мать.

— Да.

Мадам Кюипенс взяла дочку за руку и крепко ее сжала.

Лазарь не остался у двери до конца консультации. Его взволновала история младенца, погибшего в животе. Он вспомнил, что Осеанна не захотела поверить, что у его мамы была белая кожа. Почему он не помнит своей мамы? На улице Льон, у Поля в комнате есть фоторамка, и в ней куча фотографий: Поль младенец, маленький Поль за руку с мамой, он с дедушкой-бабушкой и с папой тоже. А почему у него нет таких фотографий? До сегодняшнего дня Лазарю вполне хватало того, что маму звали Изабель, что у нее были светлые волосы, а у него самого — ее глаза. Он представлял себе маму принцессой из мультфильмов Диснея, и она ему очень нравилась. «Это все фантазии», — мрачно подумал Лазарь. Он сидел на кухне, подперев рукой щеку и глядя на клетку с Гюставией. Настоящие мамы — как Луиза Рошто: у них морщинки у глаз и кончик носа краснеет, если холодно.

В жизни Луизы бывали моменты, правда недолгие, когда все становилось возможным. Например, в эту среду с шести часов десяти минут до шести часов пятнадцати. Почему, в самом деле, не купить Алисе серебристую сумку «Ванесса Бруно»? Почему не порадовать Поля золотистым хомячком? Почему бы им со Спасителем Сент-Ивом не родить малыша? Она уже подбирала малышу имя, но тут прозвонил будильник. Луиза приоткрыла один глаз, обиделась, что всего-то еще шесть двадцать, и собралась досмотреть сладкий сон. Но черный гонец с недоброй вестью прогнал его: «Луиза! В полдень к тебе приедет мама со сливовым пирогом».

Луиза вскочила как ошпаренная. Так. У нее пять часов, чтобы навести блеск в доме, кончить глажку, подмести крошки в столовой, разобрать завалы у Алисы и Поля, сбегать в магазин и приготовить обед. И конечно, она забудет какую-нибудь мелочь и услышит огорченный голос мамочки:

— Луиза! Как ты можешь жить с такими щетками для волос?!