Амита Траси - Небо цвета надежды

Мы приехали в реабилитационный центр и дождались там Динеша с девушками. Я видела, как волонтеры помогали им вылезти из машины. Динеш подошел к нам.

– Сегодня арестовали сорок три проститутки, и двенадцать из них захотели остаться с нами, – сказал он Саире.

– Как это? Только двенадцать? – удивилась я. – Возвращаются? Неужели кто-то хочет вернуться в такое место?

– Некоторые остаются, другие возвращаются, – ответил Раза.

Не глядя на него, я ждала, что скажет Динеш.

– Не все попадают туда против своей воли, – объяснил Динеш, – мы спасаем только тех, кого к проституции принуждают. Однако некоторых девушек угрозами заставляют остаться. Одни боятся, что их родителей в деревне убьют. Другие просто не подозревают о существовании иной жизни, и сколько бы мы их ни убеждали, они нам не верят. Они давно утратили способность верить людям.

– Вот как? – Я все еще смотрела на него, словно не получив ответа на вопрос.

Он отвел взгляд.

– Нет, никто из них по описанию не похож на Мукту.

– Я вам не верю, – Я вскочила и направилась в комнату, где сидели девушки.

– Подожди! – крикнул Раза. – Динеш и Саира занимаются этим уже много лет, не мешай им!

– Не лезь! – огрызнулась я и зашла в комнату к девушкам.

Динеш и Саира последовали за мной.

– Кто-нибудь знает эту девушку? – Я вытащила фотографию, на которой мы с Муктой стояли перед Азиатской библиотекой.

Девушки, сидевшие ближе ко мне, покачали головами, а другие лишь с тревогой смотрели на снимок, которым я размахивала перед ними. Я сложила снимок вдвое, чтобы моего лица на нем видно не было, но ни одна из них Мукту не узнала. Раза, Динеш и Саира остановились на пороге, и я замерла, окруженная тихими женщинами, чувствуя, как ко мне подступает тоска.

– Нельзя терять надежду, – проговорил наконец Динеш и вывел меня из комнаты. – Мы провели облаву всего лишь в нескольких борделях, а их там намного больше. Чтобы отыскать девушку, похищенную столько лет назад, понадобится много времени. Наберись терпения.

В тот день в борделе было тихо. Это был первый день фестиваля Дивали [64] Главный индуистский праздник, который отмечается в конце октября – начале ноября. Праздник символизирует победу добра над злом, в честь которой повсюду зажигаются фонарики. , и мужчины, похоже, праздновали его дома, с семьей. Из окна я видела, как в небе расцветали фейерверки, которые потом улетали за горизонт, туда, где их, возможно, видела и Тара. Когда бы я ни разглядывала разноцветье в небе, я всегда думала о Таре, размышляла о том, где она сейчас и смотрит ли в небо, как когда-то. Я решила, что когда ребенок родится и ее отдадут мне (в том, что это будет девочка, я не сомневалась), то я дам ей имя Аша. Это знак, понять который способна только Тара, потому что он связан с нашими общими воспоминаниями.

Тогда мы с Тарой были подростками и готовились праздновать Дивали – первый его день, как и сегодня. В воздухе звенел смех. На двери квартиры я нарисовала ранголи, зажгла масляные светильники и украсила их глиняные бока орнаментом. В то утро мы с Тарой понесли блюдо сладостей одной из подруг мамы Тары, живущей через дорогу. Все вокруг утопало в огнях, здания пестрели рисунками и украшениями, прохожие махали друг дружке рукой и говорили: «Счастливого Дивали!»

По дороге мы заметили небольшую группу зевак и из любопытства протолкались вперед. Увиденное было похоже на куклу – хрупкая и миниатюрная, она лежала на земле, замотанная в белую тряпицу. На холмике грязи на обочине виднелись следы собачьих лап – это собака раскопала сверток, вытащила его зубами и разорвала ткань, так что показалось лицо. Тут стоял смрад, и я решила, что это тянет со стройки неподалеку. Уходя, рабочие бросили там остатки еды, да вдобавок еще и туалеты не закрывались.

Таре захотелось потрогать ту куклу, она подошла ближе и протянула руку.

– Нет, не тронь! – закричала женщина из толпы.

Мы с Тарой отшатнулись, и какой-то мужчина оттеснил нас назад.

– Почему? – возмутилась Тара. – Это же кукла!

– Тсс. – Женщина снова заплакала и посмотрела полными слез глазами на куклу. Другая женщина, стоявшая рядом, заломила руки и заголосила, словно оплакивая умершего, а мы смотрели на нее как на умалишенную. Толпа вокруг нас росла, некоторые охали, другие шептали: «Кто же это сотворил?»

Я поглядела на их печальные лица, поразмыслила над услышанным и снова перевела взгляд на куклу. Я не сразу поняла то, что видели все остальные. Это была не кукла. На обочине лежал ребенок, которому исполнилось от силы несколько дней. Вскоре подоспели и полицейские, они разогнали нас и запретили заходить на территорию стройки.