Амита Траси - Небо цвета надежды

– Храмовые проститутки?

– Да, девочек по традиции посвящают Богине, и они обслуживают заминдаров. Твой дедушка и его отец – мой свекор – постарались сохранить этот ритуал, поддерживали его. Почему бы и нет? Ведь они любили женские ласки. А я часто думала о девочках – им ведь было всего лет восемь-девять, когда их посвящали храму и отдавали в жертву традиции. – Она покачала головой и снова вздохнула.

– Девочки восьми-девяти лет? Становятся проститутками? Здесь и правда есть такая традиция?

– Да, она и по сей день существует. А Мукта была такой любознательной. Увидев ее, я подумала о тебе. Ее мать говорила, будто Ашок – отец Мукты. Ты, наверное, давно уже знаешь всю эту историю. Поэтому и приехала искать ее, вот только… – слова, слетающие с ее языка, превратились вдруг в далекие пронзительные отзвуки, – конечно, мы так и не смогли выяснить, была ли она и впрямь твоей единокровной сестрой. Тогда еще не существовало способов определить это. Но иногда мне казалось, что она действительно моя внучка.

Бабушка осеклась и вгляделась в мое лицо.

– Ты не знала… – прошептала она.

Я подошла к окну. Величественный старый баньян наблюдал за происходящим вокруг, а на небе сверкало солнце. И меня вдруг осенило: а что, если именно об этом дереве рассказывала мне Мукта? Значит, именно здесь они с ее аммой всю ночь дожидались, когда из ворот этого дома выйдет ее отец, то есть мой папа? Сквозь листву на деревьях проглядывали солнечные лучи и проплывавшие по небу облака – они словно играли со мной в прятки. Силы покинули меня, и я осела на диван.

– Пойми, твой папа ни в чем не виноват, – аджи уселась рядом со мной, – в юности он влюбился в мать Мукты, сраженный ее красотой. Позже он рассказывал мне, что для него эти отношения ничего не значили, однако совесть, словно засевшая глубоко под кожей заноза, постоянно мучила его. А потом он повстречал твою ааи – я и ахнуть не успела, как он заявил, что любит ее и что они собираются бежать. Твой дедушка ни о чем не подозревал до того самого дня, когда они сбежали. Он пришел в ярость и запретил мне видеться с сыном. Несколько лет я умоляла мужа разрешить мне встретиться с Ашоком, и шесть лет спустя он сжалился. Потом твой папа постоянно приезжал: рассказывал о жизни в городе, показывал ваши семейные фотографии, и твои тоже, и я ждала…

– Папа знал, что Мукта – его дочь?

Бабушка вздохнула.

– Он в это не верил. В том-то и дело. Он знал, что мать Мукты ждет его и рассказывает всем, будто Мукта – его дочь. Вот только верить в это твой папа отказывался. Говорил: «Мукта не может быть моей дочерью». К тому же он любил твою ааи, очень любил. Попытайся он помочь Мукте – и пришлось бы рассказать обо всем твоей маме. А расстраивать ее рассказами об интрижке с проституткой ему не хотелось. Разве мог он так поступить с ней? – С ее губ сорвался вздох. – Но на долю Мукты выпали ужасные страдания. Они поступили с нею так же, как и с другими девочками: сначала провели обряд посвящения, а потом надругались над ребенком. Эти твари обесчестили ее. Новости дошли до меня не сразу, и я спохватилась слишком поздно. Я заспешила на помощь, но несчастье уже случилось, и тогда я вызвала из Бомбея твоего папу. Он никак не мог решить, как ему поступить. В том, что она его дочь, он был не уверен – так он сказал. «Ее мать проститутка, откуда мне знать, что этот ребенок – точно мой? Ее отцом может быть кто угодно. И мать Мукты могла солгать», – убеждал меня он, но я не желала слушать все эти отговорки и заставила его забрать девочку с собой. Иначе Мукту было не спасти.

– Иначе не спасти? Но мы же относились к ней как к обычному беспризорному ребенку! Она пять лет работала у нас прислугой! Если папа хоть на миг допускал, что Мукта – его дочь, почему же он даже в школу ее не отправил? Ведь она могла получить образование и начать достойную жизнь!

Услышав в моем голосе гнев, аджи подняла голову:

– Тара, пойми же, твоему папе не приходилось выбирать. Если бы кто-то узнал, что вы с Муктой сестры, это разрушило бы твою семью. Твой папа… не знал, что предпринять. Ему хотелось защитить Мукту и дать ей дом, но в то же время он не мог отправить ее в школу и относиться к ней как к дочери – об этом твоя ааи и слышать не желала.

Меня захлестнули воспоминания: Мукта несет за мной школьный рюкзак, ждет меня возле школы, рассказывает, как ей хочется учиться и что однажды она надеется отыскать своего отца. И ведь все это было возможно.

– Папа говорил, что Мукта вряд ли его дочь? Ну а что, если мама Мукты не врала? Что, если Мукта… и правда его дочь? Ты сама как считаешь – мы с ней сестры? – спросила я.