Амита Траси - Небо цвета надежды

Голоса рядом убаюкивали, я задремывала и вновь просыпалась, стараясь вернуться к жизни. Сбросив с себя оцепенение, я прислушалась – девушки вокруг тихо переговаривались сквозь плач.

– Где мы? – спросила я.

– Не знаю, – ответил кто-то, – но они нас тут дня два держат, не меньше. Меня Жасмин зовут, и я в этом борделе уже десять лет. Каждый год пытаюсь смыться, но они меня ловят и сажают сюда. Я-то к наркоте уже привыкла, а вот новеньким не позавидуешь.

Ее голос звучал устало, мне показалось, что она вот-вот расплачется, но она неожиданно засмеялась, и ее смех эхом прокатился по комнате, после чего все умолкли. Видно, другие боялись не меньше моего.

– Не бойтесь, это я в последний раз смеюсь. Мне теперь недолго осталось. – Жасмин усмехнулась. – Меня поэтому сюда к вам, новеньким, и запихнули – чтоб вы знали, что бывает с беглянками. Они меня прикончат у вас на глазах. Вот увидите.

Одна из девушек тихо заплакала, другая последовала ее примеру, и вскоре отовсюду слышались рыдания.

– Тсс, – шикнула Жасмин. – Это вовсе не значит, что ни у кого из вас не получится сбежать. Об этом я и толкую: не отчаивайтесь! Иногда лучше один раз набраться храбрости, чем всю жизнь прожить трусом и рабом.

Рыдания не стихали, но ее слова запали мне в душу, проникли в самую глубь страха, упали, подобно каплям воды на умирающий от засухи цветок, и я пообещала себе, что запомню их, запомню ее уверенность и силу.

Утром солнечный свет просочился сквозь просветы в затянутых черной бумагой окнах и щели в стенах, так что теперь я могла разглядеть остальных. Вокруг меня было множество девушек, измученных и голодных. Все были прикованы наручниками к трубам или к оконным засовам, руки оказались свободными лишь у одной, ярко накрашенной и одетой в красное шелковое сари, – она сидела, обхватив колени, по лицу размазана тушь. Она улыбнулась мне, и я догадалась, что передо мной – та, чьи слова заставили тьму во мне отступить. Это была Жасмин, и лицо ее сияло надеждой.

– Ключей от наручников у меня нету, а то я бы помогла тебе, – сказала она и вновь улыбнулась, но по ее глазам я поняла, что за улыбкой она пытается спрятать страдания.

Одна из девушек щурилась от света. Как и у меня, руки у нее были закованы, и она всхлипывала – то ли от боли, то ли от отчаяния. От голода у меня свело желудок, и, даже несмотря на солнечные лучи, все вокруг казалось мрачным и унылым.

– Ты ранена? – спросила Жасмин, но девушка покачала головой.

Рядом с Жасмин сидели еще две девочки. На лбу у одной был глубокий порез, на щеке запеклась струйка крови. Совсем юные – им было не больше двенадцати, года на три младше меня. Они показались мне очень похожими.

– Они сестры. Их папаша сюда продал. Все мы тут – как овощи, нас прямо на корню продают. Видали, как на рынке картошкой торгуют, по пять рупий за два кило? Вот и мы – как та самая картошка… – Жасмин не договорила и снова истерично рассмеялась.

– Ну хватит уже, замолчи, – одернула ее еще одна девушка, – ты всех пугаешь. Мы наверняка можем выбраться отсюда. Давайте-ка поразмыслим хорошенько. Мама мне всегда говорила: «Нирджа, даже из самых сложных ситуаций всегда есть выход». Отсюда, скорее всего, тоже можно сбежать.

– Да-да, бегите, бегите… Пытайтесь. – Жасмин опять захихикала.

Обнявшись, близняшки забились в угол и заплакали. Мой собственный страх на миг отступил, мне захотелось успокоить и утешить их. Я уже открыла было рот, как вдруг полоса света между неплотно закрытой дверью и косяком начала расширяться. Дверь распахнулась, и в проеме выросли силуэты – женский и два мужских. Женщина на минуту замерла, подождав, когда глаза привыкнут к полумраку, а затем, расплывшись в улыбке, оглядела нас, сломленных и разбитых.

– Жасмин мне больше не нужна. Заберите ее, – приказала женщина своим спутникам.

Жасмин исступленно захохотала.

Женщина наклонилась к двенадцатилетним близняшкам, разом сжала личики обеих и проговорила:

– Девственницы исцеляют множество недугов. Вы мне очень пригодитесь.

Девочки разрыдались.

Подойдя ко мне, она нагнулась, и я отшатнулась, так что наручники впились в кожу.

– Помнишь меня?

В ее глазах таились те же злоба и жестокость, что и много лет назад, когда она сидела у нас дома, прихлебывая налитый аммой чай. «Ты представляешь, сколько денег заработаешь, если поедешь со мной в Бомбей?» – спросила она меня тогда. Я вспомнила, что случилось потом, и задрожала. Пот стекал со лба и разъедал глаза. Я заморгала. Пять лет эта женщина приходила ко мне в ночных кошмарах. После приезда в Бомбей я еще несколько месяцев плакала во сне. Но шли годы, и я убедила себя, что она – лишь часть моего прошлого.