Пётр Алёшкин - Лагерная учительница

— Но нас же могут на любой улице сорок раз остановить, перекрыть дорогу и все.

— Ты что, не понял? Мы нужны там. Нужна бойня, нужна кровь!

Мы спокойно проехали Садовое кольцо, свернули на проспект Мира. Никто нас не останавливал, хотя раза два мелькнули машины гаишников. Стемнело.

— Едут ли за нами? Не видно? — спросил я.

— Доедут. Главное, чтоб Макашов вовремя прибыл. Без него начинать не велено. Подождем.

Мы подъехали к телецентру, когда там было уже полно народу. Было темно. Фонари не горели. Освещалась площадь прожекторами и светом фар машин. Было много телевизионщиков с камерами, со своими осветительными приборами. Видно было из кабины, что на освещенном месте стоит Макашов в пятнистой военной одежде, окруженный боевиками с автоматами, и что-то кричит в мегафон в сторону телецентра. Свет в телецентре выключен. Здание его чернеет рядом. Мы остановились. Слышно было, как из кузова посыпались люди. Раздавались одобрительные вскрики, виднелись фары приближающихся машин.

Выстрел прозвучал неожиданно. Откуда стреляли, то ли из телецентра, то ли из толпы, я не понял, но почти сразу возле группы Макашова грохнул гранатомет и вспыхнул, осветился угол здания телецентра.

— Началось, — процедил Никитин и включил скорость. — Опустись пониже, как бы шальная не зацепила.

Я думал, что он будет выбираться из заметавшейся толпы на дорогу, но он повел грузовик, освещая себе путь фарами, прямо на стеклянные двери телецентра. Ехал медленно, чтобы не задавить кого-нибудь, но перед зданием газанул и врезался в телецентр. Огромное стекло рухнуло, рассыпалось, полетело на капот, на кабину машины. Кто-то прожектором светил на нас изнутри телецентра. Никитин сдал чуточку назад и снова ударил, потом медленно отполз назад. В пролом хлынули люди. Трещали выстрелы. Пули огненными полосами чертили ночное небо. Медленно колыхалось, разрасталось пламя там, куда шарахнул гранатомет.

— Все! — выдохнул Никитин. — Задание выполнено. По домам. Отходим через станцию Останкино на ту сторону и разбегаемся. Завтра с раннего утра в отделение! Жаркий денек предстоит.

Мы выбрались из машины и, пригибаясь, побежали по темной площади, озаряемой вспышками, подальше от телецентра. Позади трещало, вспыхивало.

Встретится с Никитиным мне пришлось раньше, чем договорились. Не успел я порог переступить своей квартиры, как Рая с каким-то диким визгом вылетела навстречу мне из комнаты:

— Подлецы! Подлецы! Я видела, видела!

— Что ты видела? — опешил я от неожиданности.

— Это вы, вы все устроили! Я видела, как негодяй этот, убийца, с красным флагом шагал, и ты, ты рядом. Для этого ты драную курточку надел! Замаскировались! — истерически кричала Рая. — И в машине, машине вы были, я тебя по курточке узнала. Сволочи! Подлецы!

— Заткнись! — рявкнул я. — В психушку хочешь?

— Ты заткнись, подлец! Я тебя видеть не могу! Вон, вон! — Она кинулась ко мне.

Я легко отшвырнул ее от себя. Она отлетела, упала около двери в комнату, но быстро вскочила и кинулась ко мне. Я сорвал свою резиновую дубинку с гвоздика и пару раз огрел по рукам и спине. Она завизжала, но снова бросилась на меня. Я поймал ее за руку, развернул и швырнул в комнату. Она пушинкой улетела на диван.

— Сунешься еще, пришибу! — прошипел я и начал быстро переодеваться.

Ночевал я у Никитина. Рассказал ему, что Рая видела нас по телику и узнала меня, рассказал, как безобразно я с ней подрался.

— Ты, извини, она, видно, такая же дрянь, как и у меня была. Наплачешься ты с ней.

— Я все… решил твердо… Жить не будем. Хрен с ней, с квартирой, разменяем.

— Это правильно… Только рот бы ей как-то заткнуть, чтоб не вякала. До газет дойдет… Шум поднимут.

— Завтра что-нибудь придумаем.

— Верно, завтрашний день все расставит на свои места… Пошли хлопнем по стопочке за удачно прошедший денек. Думаю, начальство нас не забудет… Сейчас телик посмотрим, что там у Останкино происходит. Я уже посмотрел новости: стреляют, кровушка льется. Гайдар, весь синий, деревянный к народу обратился, позвал к Моссовету. И знаешь, дураки, поползли грудью закрывать чужие кресла. Голову класть, чтоб детки Гайдара вкусно жрали… И глуп же у нас народ…

— Я сегодня насмотрелся, — усмехнулся я. — Расскажи кто — не поверил бы. Чудной народ!

Рано утром в отделении милиции нам объявили, что предстоит штурм Белого дома. Будет бой, будет кровь! Проинструктировали, как действовать, приказали стрелять на поражение без всякого предупреждения. Мы натянули бронежилеты, впервые выдали нам черные маски на лица. Только прорези для глаз, как у киношных ниндзя. Маску я принял с удовлетворением. Без телевизионщиков не обойтись, а денек обещал быть веселым. Взяли привычные уже щиты, каски, автоматы, посадили нас в машины и повезли к Белому дому. Было еще темно.