В Хижняк - Конец черного лета

Она встала. «Что же взять с собой Феденьке? Что он любил?» Но так ничего и не могла вспомнить, решив все же повезти сыну и варенья, и меда, и других сладостей. «Что все ребята любят…»

На третьи сутки в окна поезда с размаху, с тоскливым завыванием и злым недовольством ударила снежная метель. Поезд, казалось, с трудом пробивался сквозь непроницаемую белую завесу. Тревожно всматриваясь в окно и видя эту взбесившуюся стихию, Валентина Никитична не на шутку заволновалась: «Если поезд опоздает, свидание сорвется».

— Когда же это кончится? — наконец, не выдержав, обратилась она к пожилому заспанному проводнику. Он еще раз зевнул и отнюдь не успокоил ее:

— Это, милая моя, только начинается. Зимушка осень прочь гонит, вот и сердится. Вишь, как разгулялась строптивая, будто не успеет и побуйствовать, и похозяйничать.

— А что, поезд может и не прийти вовремя? — с трудом произнесла она, вся сжавшись даже от этой мысли.

— Он, милая ты моя, и в хорошее-то время по нескольку часов опаздывает, а такую крутанину суток на двое позднее придет. Это уж факт.

— На двое суток? — вырвалось у Валентины Никитичны. — Что же вы такое говорите? Мне ведь нельзя так — я на свидание с сыном еду. Несколько лет его не видела…

— Несколько лет, говоришь? А за двое суток переживаешь. Теперь уже потерпишь, — ворчал проводник, забрасывая уголь в печку.

— Что он у тебя, служит или в рыбаки подался?

— В тюрьме он. В тюрьме… — прошептала она.

— В тюрьме, так в тюрьме, — вдруг оживился проводник. Только теперь он окончательно проснулся. — Тюрьма она ведь тоже государственное учреждение. Я сам в этой конторе несколько годков оттянул. Ну и что? Живой, здоровый, как видишь, и умней во сто раз. Тюрьма, она здорово мозги прочищает, другими шнифтами… тьфу ты… глазами, говорю, на свет смотришь, что ни есть, будто заново родился. Так, что, милая моя, не считай ты себя самой несчастной. Вот лучше я тебе сейчас чайку заварю, да покрепче, как, бывало, на Енисее заваривал. — Он достал пачку чая, высыпал ее в чайник и залил кипятком. — Сейчас, сейчас мы его малость подкипятим и будет то, что требовалось. А потом я тебе порассказываю.

И Валентина Никитична, сама не зная почему, заулыбалась. Угрюмый проводник, который еще несколько минут назад был для нее совершенно чужим человеком, вдруг стал близким и симпатичным. Ей даже хотелось обнять его. Конечно же, не один ее Федор сейчас где-то далеко, не дома, и тюрьма ведь тоже учреждение. Все это как-то успокоило, на время примирило ее с нынешним положением. А проводник уже гостеприимно приглашал ее на чай.

В купе мягкого вагона у Юлии Дальской было два спутника и одна спутница. Молодая пара возвращалась из свадебного путешествия и была, естественно, полна впечатлений. Некоторыми из них счастливые новобрачные наперебой делились с другими пассажирами, не в силах скрыть свои восторги от природы Урала, Подмосковья и вообще от всей этой жизни. А фирменный экспресс «Восток», удачно проскочив полосу циклона, мчал их к океану.

Третьим спутником Юлии был красивый молодой человек с уверенными манерами, в меру остроумный, но не в меру нетерпеливый в ожидании удачного решения поставленной перед собой задачи. Юлию он приметил еще на вокзале, где она была с одной из своих подруг. Легко переключаясь с музыкальных достоинств оркестра Поля Мориа и недостатков ансамбля «Абба» на достоинства мебельного гарнитура «Виолетта» и недостатки его собрата «Карпаты», отечественных джинсов, он легко и незаметно стал своим в компании. Гаррик Липский, так звали молодого человека, знал массу анекдотов. Каждый раз, приступая к очередному, подчеркивал свою скромность: «А вот еще один, тоже с бородой…» И это производило впечатление.

— Тебе повезло, — сказала подруга, когда Гаррик отправился в буфет за «Пепси-колой». — С ним в этой длинной дороге не соскучишься. Но, будь осторожна…

Юля в ответ лишь улыбнулась — о чем это говорит ее подружка?

Ах да, ведь она старше Юлии на целых три года и считает себя знатоком жизни.

— Спасибо, дорогая, за предупреждение. Ты так заботлива.

Гаррик появился незадолго до отхода поезда.

— Не буфетчица, а валун какой-то. Пришлось бежать в цветочный киоск. Не дам, говорит, тебе «Пепси», пока не принесешь букетик. Ну и тигрица… Пробежался-таки за цветочками, — шумно рассказывал Гаррик. — Тоже мне сибирский характер.

Через несколько минут экспресс «Восток» уже набирал скорость. В обед Гаррик пригласил Юлию в ресторан.