Были здесь и новые лица – полуэмигранты из Милана и Нью-Йорка, приехавшие в поисках произведений искусства и общения, а также возможности поговорить на родном языке и отведать хорошей пищи. В последнее время обратный поток приезжих увеличился – в основном это были дети эмигрантов с забавным иностранным акцентом и очаровательными ошибками. Они приезжали, чтобы найти мужа или жену или чтобы почувствовать себя акулами в маленьком пруду – всем ведь хочется хотя бы немного приобщиться к Западу с его экзотическим шиком и подчеркнутой учтивостью. Как только этим гостям удавалось распробовать вкус высшего общества – класса, к которому они и не мечтали принадлежать в своих новых странах, – многие не хотели возвращаться на Запад. Они просто создавали вокруг себя своеобразный кокон, отгораживаясь от настоящей Исламской республики. Точно так же, как однажды поступила Фарида и ее друзья.
– Какие новости из Нью-Йорка?
– Скучища! Сейчас там все помешаны на изобразительном искусстве. А для меня это ужасно не интересно. Ничего больше там не происходит, – ответила одна эффектная женщина, увлекавшаяся дизайном интерьеров и, как большинство из таких женщин, тратившая деньги своих друзей на изысканную мебель и переоцененную живопись. – Все одно и то же. И виноваты буржуа! – подвела она итог. – Ненавижу буржуа. Весь этот средний класс и в подметки не годится обычному англичанину из рабочего класса.
– А что насчет иранца из рабочего класса? – не удержалась Фарида. – Не романтического «честного гангстера», а настоящего, с юга Тегерана, с женой чадори и портретом Высшего руководителя на стене?
Может, в ней заговорила зависть? Зависть к этим выскочкам, хваставшимся своими международными связями? Или просто раздражение от снобов, воспринимающих бедняков просто как объект праздного любопытства?
– Вот именно, это гораздо лучше, чем бесконечный скучный средний класс!
Все рассмеялись. Кроме Фариды.
– Может, действительно есть что-то возбуждающее в том, что они считают нас аморальными шлюхами.
Хохот усилился, никто не заметил сарказма Фариды. Она вовремя выдавила из себя улыбку, чтобы ее не раскрыли. В последнее время она и так постоянно портила веселье на этих встречах. Фарида не понимала, почему вдруг вызвалась защищать класс, который не понимает, – класс, который должна была презирать, весь тот слой общества, от которого должна была просто отмахнуться, осуждая его за отсталость и неразвитость.
Ушла Фарида рано и попала в типичную для вечера четверга пробку на Вали-Аср – бесконечный поток прижатых друг к другу машин, ползущих сантиметр за сантиметром под завывание клаксонов и ритмичные глухие удары музыки. Перед закусочной, на витрине которой были выставлены ааш с халимом , выстроилась очередь. Повара в белых одеждах зачерпывали из огромных стальных чанов густой суп с бобами и лапшой и пшеничную кашу. Женщина в чадре и туфлях с высокими острыми каблуками ела ааш , сидя на голубом пластиковом стуле снаружи. Над всем этим вспыхивали яркие разноцветные гирлянды, развешанные между фонарными столбами и сикоморами. Лампочки отбрасывали на тротуар красные, синие и зеленые отблески в виде цветов.
Дома Фарида налила себе виски. Ее сын Алидад доедал ужин на кухне. Во второй половине дня он играл в поло и теперь готовился пойти на вечеринку.
– Мам, ты слышала про Делару?
Делара была младшей племянницей одной из ее подруг. На протяжении последних месяцев все только и говорили о Деларе – о том, что ее якобы изнасиловали три богатых парня, подсыпав ей что-то в напиток. Фарида верила в эту историю, но многие считали, что она сама все придумала после отвязной вечеринки. Репутация у Делары и без того была испорченной. Она пила водку с вишневым соком и танцевала на столе в лифчике, заводила романы на одну ночь, втягивала носом дорожки с кокаином и совала всем таблетки в рот.
– Она покончила с собой.
Фарида сжала рукой горло. Алидад побежал к ней и обнял, поцеловав в лоб.
– Вчера ночью. Выбросилась из окна. И знаешь что? Этих подонков освободят.
После того как Делара побывала в больнице и написала заявление в полицию, парней арестовали. Но один из них уже сбежал в Дубай. Остальных двоих отвезли в Эвин. Их отцы были богатыми и имели широкие связи. Никто и не сомневался, что их не признают виновными.
Алидад сказал, что может остаться дома и присмотреть за ней, но Фарида настояла, чтобы он пошел на вечеринку. Едва он закрыл за собой дверь, как она разрыдалась.
Читать дальше