Любовь Тильман - Книга Прощания

И дарит каждый день искринки смеха!

И жизнь течёт, как добрый милый сказ,

Любви, и счастья, и в делах успеха!

Что б ты жила весь мир вокруг любя!

Чтобы в семье любили все друг друга!

Наш первый тост, сестричка, за тебя!

И тост второй – за твоего супруга!

А третий я конечно же налью,

За всех детей, за всю нашу семью!

Бежит дорога в Хайфу с Тель-Авива,

Пересекая почти пол страны,

Как трассы все в Израиле красива,

Хоть видно дюны с каждой стороны.

Неумолимо иссыхают травы.

Ещё почти полгода до дождей.

Чуть зеленеет след по дну канавы,

Где протекал, искрясь в лучах, ручей.

А вдоль обочин, красками играя,

Газонов бесконечные цветы,

Автобус мчит, словно в преддверьях рая,

Средь хрупкой, рукотворной красоты.

Атласной лентой трасса пролегает.

Климат-контроль урчит, как сонный кот.

А за окном то рыбный пруд мелькает,

То срез горы, то древний водовод,

Бахчи, сады, под сетками бананы,

Теплицы, поселенья, города,

Коровы, кони, козы и бараны,

Морская сине-пенная вода.

Хребет зелёный Кармеля змеится,

Видны строенья Хайфы на горах…

И солнце, как огромная жар птица,

Хвост-веер распустило в небесах.

Царства времени рабы,

На приколе у судьбы,

Мы, как маленькие дети,

Думаем, что всё на свете

Понимаем лучше всех,

Вызывая только смех

Тех, кто временем владеет.

Наша жизнь горит и тлеет,

Расцветает в миражах,

Облетает на ветрах…

Каждый слышит сердца глас

И на свой ложится галс.

Все мы в ней первопроходцы.

Все вольны – как в стаде овцы.

Что об этом горевать?!

Ни к чему напрасно злиться.

Лучше – с каждым днём ужиться

И, как данность, всё принять,

Не кляня и не ругая.

Жизнь – подруга боевая.

И ведь не её вина

В том, что бытие – война.

Жар-птица-Солнце склевала тучи,

От них оставив лишь облака.

В песчаном плене корабль летучий

Плывущих зданий дрожит слегка.

Над горизонтом морской пучины

Полоской рыжей пески стоят.

Но разноцветьем пестрят витрины

И неизменен базарный ряд.

Цветут растенья. Снуют туристы.

Кофейный духом весь центр пропах.

Хамсин, шарав ли, иль воздух чистый,

А в Тель-Авиве всегда аншлаг.

Власть привлекательна, как смерть,

В ней тоже что-то от некроза.

Застыть, чтоб не менялась поза,

Искусством речи овладеть,

Эмоций тайны охраняя,

Окостенеть лицом, Душой,

Чтоб не страдать ничьей судьбой,

Друзей и близких предавая…

И, на кургане чьих-то бед,

Стать символом своих побед:

Стилистов, денег, прессы едкой…

Послушною марионеткой.

Неба светлеет чуть свод.

Словно в морях-океанах,

В плотных осенних туманах,

Вновь электричка плывёт.

Тянется водная взвесь,

Трав по болотам просветы,

Станций, платформ силуэты…

Сколько мы не были здесь?!

Вот и открылась коса

Жёлтых песков над откосом.

Странным древесным хаосом

Начались наши леса.

Что это было?! Любовь?!

Или тоска и желанье?!

Хвойное благоуханье,

Плен ежевичных кустов,

Мятный, болотистый край,

Горки, грибные поляны,

Рыжие пижмы султаны…

Радостный маленький рай.

Зря мы стремились с тобой,

Рвались на запад как птицы,

Пересекая границы,

С криком гортанным «Домой!».

Оползнем, селем года,

Всё изменив безвозвратно,

Памяти яркие пятна,

Ветхий аншлаг «никогда!»:

Стоптан кисличный покров,

Пали колючие стены,

Голые сосен антенны,

Призраки бывших лесов.

Даже молочников нет.

Грязи следы и пиратства.

Из цветового богатства

Лишь земляничный рассвет.

Прежнюю нежность в Душе

Памятью он воскрешает,

Словно бы нас возвращает

В мир, что истаял уже.

Вновь электрички вагон,

Длинный вираж самолёта.

Вот и исчерпана квота,

Взорван реальностью сон.

От этих давних годов

Тайной осталась для нас,

С лёгкой хмелинкой, как квас,

Наша шальная любовь.

Палящий солнца свет. Обычный летний день.

Ни облачка нигде. Открытый неба свод.

И только парк манит в спасительную тень,

Да в каменных лотках искрит движенье вод.

Бегущая вода, такой чудесный вид,

Переливаясь струями играет…

Но ближе подойдёшь – прохлады не дарит,

Лишь знойный воздух хлоркой наполняет.

Так иногда, в других, таланты нас манят,

Сверкая радужно, словно лучи в росе,

И будоражат слух и радуют наш взгляд…