Аньес Мартен-Люган - Однажды я станцую для тебя [litres]

– Вы что-то потеряли!

Я протянула ему свою находку и сразу заметила, как он побледнел. Я знала этот символ: красная змея, обвившаяся вокруг посоха. Получается, этот знак – часть коллективного бессознательного, поскольку он как будто всегда был мне известен, даже если я не умела объяснить его смысл. Я не выпускала из рук маленький пластиковый квадратик, хотя Элиас безуспешно пытался его отнять, но я была не в состоянии отдать его. И тут мой мозг наконец-то снова заработал. Я переключилась с документа на его владельца:

– Вы врач?

Он с болью смотрел на посох, его рука дрожала, челюсти сжались.

– Был им раньше, – прошипел он сквозь зубы.

– Раньше чего?

– Не важно…

Он потянул посильнее, и я выпустила свою находку.

– Спасибо, что вернули.

– Это нормально, но…

Он больше не обращал на меня внимания, сел в автомобиль, рванул с места, яростно зашвырнув за спину драгоценный документ, за который так упорно боролся, и исчез из виду в облаке пыли. Я вернулась в дом и рухнула на диван в гостиной, взволнованная и озадаченная сделанными открытиями: Элиас раньше был врачом, и он, судя по всему, живет в своем автомобиле. Последние полчаса были какой-то фантасмагорией. Тайна, окружавшая этого человека, сгущалась. И сколько я ни пыталась справиться с любопытством, оно одолевало меня все сильнее, и в голове у меня роились какие-то неправдоподобные истории.

Около девяти вечера звонок телефона оторвал меня от самых безумных предположений. Отчаянно надеясь, что это Эмерик, я вскочила с дивана. Увы, меня ждали разочарование и стресс. Разочарование – потому что это по-прежнему был не он. Стресс – потому что это была Бертий. Я ответила. А что еще я могла сделать?!

– Привет, Ортанс!

– Добрый вечер, как дела?

– Прекрасно! Фиона отлично справляется, выпускной концерт готовится, и набор на будущий год идет полным ходом.

Прямо в яблочко, огромное спасибо тебе, Бертий .

– Супер.

– А ты как? В Провансе хорошо?

– Ну, я не бездельничаю…

– Как это? – настороженно спросила она.

Вот что ты такое сейчас сказала, Ортанс?!

– Я открыла гостевые комнаты, дом требует ремонта.

– А-а-а, чудесно, превосходно…

У меня начал заплетаться язык, когда я осознала, что не работаю в школе, но при этом работаю в “Бастиде”. Как бы выбраться из неловкой ситуации? Сменить тему?

– Как там девочки? Хорошо танцуют?

– Замечательно, но им тебя не хватает… Все время интересуются, как ты там.

От ее слов мне стало грустно, и я не знала, что сказать. Молчание затягивалось.

– Как твоя лодыжка?

Вопрос что надо… Я принялась изучать свою ногу, опухоль совсем спала, да, щиколотка еще была защищена лонгеткой, но я теперь ходила быстрее, лучше и не чувствуя боли. Я твердо и все более уверенно стояла на ногах.

– Понемногу восстанавливается, но я не форсирую события… Мне она пока не кажется совсем надежной.

– Ой… черт возьми, но ты справляешься? Тебе, наверное, страшно? Может, поговоришь с Огюстом, пусть снова отвезет тебя к врачу.

– Подожду еще немного… И, знаешь, я здесь усердно лечусь.

Я услышала, как она неодобрительно прищелкнула языком. Моя так называемая безответственность наверняка действовала ей на нервы.

– Ортанс, мне очень жаль, что приходится затрагивать неприятную тему, но ты, я думаю, и сама понимаешь, что с учетом количества заявок на это лето пора принимать решение. Если через месяц твоя нога не будет в норме, не понимаю, как ты сможешь работать на июльских курсах. Страшный риск – брать на себя обязательства, если ты нас бросишь. Не говоря уж о том, насколько опасно вернуться к работе слишком рано. Ты сама говорила это! Согласна, да?

Бертий, как обычно, шла напролом. Я не обижалась. Я не только не претендовала на особо бережное отношение – кстати, вряд ли у меня было такое право, – но мне даже стало легче, когда я поняла, что она не просит меня побыстрее вернуться.

– Ты безусловно права… Прости меня.

Я была абсолютно искренней, но вот что меня озадачило: наверное, я должна бы возмутиться, закричать, что это безобразие, воровство, но я ничего такого не чувствовала.

– Зачем мне твои извинения, Ортанс, если тебя сейчас все это не интересует?! Не торопись, уладь свои проблемы, причем, когда я так говорю, я подразумеваю не только ногу. Не надо возвращаться, если ты через пару дней свалишься.

До сентября моя обычная жизнь не возобновится. Несмотря на то что было обидно оставлять своих учениц и вообще работу в школе надолго, эта мысль успокаивала меня, хотя и покоилась на обмане.