Игорь Адамацкий - Созерцатель

— Надеюсь, в течение месяца с вами будет все в порядке, — Сюзанна смотрела на него странно ясными глазами с проблесками в глубине глаз.

— Деньги, — сказал он, — всякая работа оплачивается. Сколько я должен за сеанс?

— Переведите на счет СОС.

— Да, конечно. И все же я хотел бы уточнить, — в его голосе проблеснул металл, как перламутровая пуговица в куче мусора. — По моим данным, ваша ассоциация имеет какое-то касательство к одному... очень неординарному феномену. По некоторым вашим словам я понял, что это так... Меня интересует, насколько ассоциация продвинулась в поисках решения проблемы.

— Не понимаю, о чем это вы?

— Я имею в виду вирус Фрайберга, — он пытался поймать взгляд Сусанны.

— А что такое этот вирус? — взгляд женщины был прозрачен.

Александр Вениаминович рассмеялся неестественным образом, — в этом клохчущем звуковом изображении эмоций был и страх, и раздражение, и злость.

— Вашей ассоциации полагалось бы об этом знать, — он наблюдал за лицом Сусанны, сверлил буравчиками глаз, — сейчас многие помешались на этом вирусе. В начале века русский ученый Фрайберг, он из немцев, а не из евреев, это я так, на всякий случай. Так вот, Фрайберг получил, точнее, вывел вирус гениальности. Введенный в кровь, вирус производит потрясающее действие на здоровье и интеллект. Мощность интеллекта возрастает в десятки раз.

— Очень интересно, — равнодушно произнесла Сусанна, — зачем же столько интеллекта? Если нет возможностей применения?

— Еще как! — воскликнул Александр Вениаминович. — Особенно сейчас это архиважно и квазинеобходимо. Генетическая дебилизация в обществе нарастает в сумме и проявлениях...

— Да, да, — подтвердила Сусанна, — мы давно живем в стране придурков, но в этом я не вижу особо тревожащей проблемы, все ко всему приспосабливаются. Жизнь избрала нам такой способ гибели — угасанием разума... Но, может быть, у этого вашего ученого остались последователи или документы...

— Увы, — вздохнул Александр Вениаминович, — самого Фрайберга по ошибке, из-за революционной неразберихи, простите, шлепнули балтийские матросы, а бумаги были разграблены и, скорее всего, погибли. Но я слышал, что профессор успел ввести этот вирус в кровь своих детей. Но и следы этих детей также затерялись.

— Как это печально, — безразлично подтвердила Сусанна, — но я надеюсь, вы или кто-нибудь другой обнаружит это утраченное или затерянное спасение от нарастающего идиотизма.

— А что если ваша ассоциация СОС займется этим? Неофициальные усилия иногда бывают более успешны.

— Боюсь, наших усилий будет недостаточно. У нас в ассоциации три угасающих старичка и две маломощные сенсетивки, считая и меня. Да, кроме того, у нас и другие задачи — духовное воспомоществование личности на основе методики психологического выравнивания биополевых структур человека с помощью аудиовидеопсиходелических структур... Что-то вроде баптистских проповедей с картинками. Почему бы вам самим не заняться этим? Ведь под вашим началом или влиянием могучий механизм профессионалов во всех сферах, — от политических проповедников до сантехников...

— Издеваетесь, — вздохнул Александр Вениаминович. — Мы пытаемся, но пока безуспешно. К тому же проблема слишком тонка и деликатна для таких прожженных политиков, вроде меня...

Амвросий грыз яблоко и слушал рассказ Сюзанны.

— Поклюй виноградику, — он пододвинул тарелку с кистями бледно-желтых ягод. — Ты полагаешь, они наладят ищеек по нашему следу?

Сюзанна задумчиво вертела ягоду у губ, слегка надкусывала, пробуя сок языком.

— Да, — сказала она после некоторого молчания. — Они будут вынюхивать все, что касается нас. Они думают теперь только о своем спасении. Они готовы заплатить любую цену и пролить сколько угодно чужой крови, чтоб замедлить свое духовное угасание.

— Они не успеют, — сказал Амвросий, — у них нет столько крепких голов, сплошное гнилье.... А что твой постоялец Иван, никак себя не высветил?

— В нем что-то другое, — сказала Сюзанна. — Я не очень-то верю его астрономическим увлечениям. Возможно, это прикрытие.

— А он не на коммунистов старается? — пытливо посмотрел Амвросий на Сюзанну.

— Только не это, — уверенно отвергла она. — Большевики для него безразличны, как и любая партия единомышленников, это я чувствую безошибочно. Для подсадной утки он слишком просторен внутри и слишком умен, хотя пытается скрыть и то, и другое.

— Может, он просто бзикнутый?