Игорь Адамацкий - Созерцатель

Товарищ Попов с прокисшей физиономией, тусклыми глазами и потной прядью на лбу, весь из себя заостренный на окончательную победу социализма во всем окоеме истории, оборачивался налево, направо, спрашивал с демократической кривой усмешкой:

— Ну что, господа чрезвычайные троечники, ставим крестик или нолик? Или как?

Профессор смотрел за спиной Попова на своего ассистента, перемигивался с ним, как при игре в карты, наклонялся над своим местом за столом и, прикрывая ладонью, ставил в списке крестик или нолик. Ассистент и товарищ Попов, также прикрывая ладонью, отмечали знаки в своих списках. Так обеспечивался тайный и объективный подход к процедуре экспертизы.

Когда подсчитали крестики-нолики, оказалось, что все сошлось, кроме одной кандидатуры.

— Введите, — приказал Попов.

Ассистент выскользнул из-за стола, исчез за дверью и вернулся с маленькой белокурой худенькой девчушкой, одетой в старую выцветшую юбку и длинный коричневый свитер без воротника. Длинная тонкая шейка, как у полузадушенного бройлерного цыпленка, вызывала жалость к себе и отвращение ко всем остальным. Девушка села на стул в трех шагах от комиссии, положила бледные руки на сведенные колени, робко посмотрела на Попова.

— Номер тринадцатый? Или как? — спросил Попов, глядя в поданную ассистентом карточку регистрации. — Где промышляла до этого?

— На трассе...

— А, с интуристами работала, — удовлетворенно пояснил себе Попов. — Почему занялась этим ремеслом?

Девушка пожала плечами и опустила глаза.

— Отец? Мать? — Попов смотрел то в глаза девчушке, то в лист, проверяя точность ответов. Он знал, что люди от рождения склонны ко лжи и только перед смертью иногда исхитряются сказать правду, которая тогда уже ни к чему не пригодна.

— Отец алкоголик. Мать лишена родительских прав, — девчушка независимо тряхнула головой, подняла лицо.

— Обыкновенная история, обыкновенная история, — сказал Попов, глядя задумчиво на девчушку, вспоминая, где он мог ее видеть.

Ассистент наклонился к уху Попова, зашептал: «Живет с бабушкой. Бабушка тоже проститутка. Со стажем. Маленькая пенсия. Дороговизна жизни и всякое такое».

— Наркотики пробовала?

— Зачем? — безразлично удивилась девчушка.

— Ну, многие твои сверстники находят в этом новизну ощущений. Прямо-таки и не знаю, милая, что с тобой и делать. Мнения о твоей кандидатуре разделились. С одной стороны, твой прежний опыт предполагает мастерство высокого класса. С другой стороны, вид у тебя какой-то неавантажный. Не дотягиваешь до стандартов бюста и бедер. Неразговорчива. Впрочем, некоторые предпочитают неразговорчивых, — коротко хохотнул Попов, — потому что сами не научены умным разговорам. А ты-то хочешь у нас работать?

Девчушка кивнула.

— А почему хочешь у нас работать? — интересовался Попов. — Отвечай правду. Нам полагается знать и учитывать психологию молодой души.

— Здесь чисто, светло...

— И красиво, да? Допустим. Но среди твоих клиентов могут попасться люди, физически не вызывающие приязни. Представь себе висячие животы, тонкие ляжки, дряблые мускулы.

— К этому можно привыкнуть, — широко улыбнулась девчушка. — Среди них могут быть добрые и жалостливые. Доброму мужчине можно простить большое брюхо.

— Хороший ответ, — удовлетворился Попов. — Но ты рискуешь не заработать много денег, если на тебя не будет заявок. Ты знаешь об этом?

— Я буду стараться.

— Н-да, — подумал Попов, — пожалуй, мы тебя берем. Поработаешь у нас, потом замуж выйдешь. За какого-нибудь директора крупного завода. Хочешь? Мы свои кадры бережем, на ветер не распыляем и в ничтожество не дадим впасть.

Девчушка отрицательно покачала головой.

— Вот тебе и на! — рассмеялся Попов. — Все хотят замуж, одна ты не хочешь. А чего же ты хочешь?

— Когда накоплю денег, — девчушка порозовела от откровенности, — тогда уеду в деревню.

— Зачем? Что там хорошего? Какие клюквы-апельсины?

— Когда я была маленькой, ездила с бабушкой в деревню. Далеко-далеко. И там убежала в хлебное поле. Там было много-много васильков, а в небе пели жаворонки. Они застывают в воздухе против солнца, закрывают глазки и поют. И много-много васильков и колокольчиков. Я хотела там потеряться, чтобы меня не нашли, а меня нашли и вернули к людям.

— Прелестно, — растаял в улыбке Попов, — это замечательно, если у человека есть мечта, даже такая странная. Ты очаровательно наивна, хотя, сказать правду, что-то напутала. Если расцветают васильки, то жаворонки уже не поют ни против солнца, ни против ветра. Но не в этом суть, а в том, что у тебя есть мечта вопреки сожалениям твоей трудовой жизни. Я ставлю на тебе крест вместо нуля. Надеюсь, ты будешь иметь успех. Была нулем, а стала крестом, — пошутил Попов и наклонился к профессору. — Какие-нибудь индивидуальные позитивы у девушки есть?