Валерий Попов - Евангелие от Магдалины [Романы]

Митя, «бывший ученый», как он сам себя называл, не мог выслушивать весь этот бред спокойно, но и выгнать гостя не мог. Он вообще никого не мог выгнать, переживая за всех.

— Продам материалистические убеждения. Дорого, — мучительно отшучивался Митя.

Но Гуня давил, предлагая дематериализоваться немедленно!

На этот раз он явился с другой программой: Жезл Силы!

И я должна была выслушивать эту чушь, кидая восхищенный свой взгляд то на одного, то на другого, оценивая их эзотерические, мистические знания!

Гуня вдруг поднял ладони и стал двигать ими то влево, то вправо, подобно локаторам на летном поле.

— Я чувствую, где-то рядом, — он зашевелил загребущими пальчиками, — находится один из мощнейших Жезлов Силы, способный управлять миром!

При этом он тянул ручки явно в сторону апартаментов Мары!

Все это можно было бы слушать, если бы мы не торопились в гости.

— Ну и что? — вспылил Митя. — И на хрена тебе этот Жезл? Дай тебе силу, ты всех... загонишь куда-нибудь в пустыню — и будешь горд!

Гуня не реагировал на столь гнусные выпады: уж он-то знает, куда вести!

Тут у нас под форточкой завелся какой-то дряхлый «хорьх», и в форточку пошла струя выхлопного газа. Митя мог терпеть это долго — «надо же человеку разогреть машину», — но если терпение его иссякало, стоило ему только встать — автомобиль, испуганно хрюкнув, выезжал со двора. Митя стеснялся этого своего таланта, как и многих других, и эту тему мы никогда не обсуждали. Изгнав со двора очередную «вонючку», Митя стыдливо отводил глаза: мол, так, ничего особенного — встал, хотел обматерить его через форточку, но тот сам почувствовал вину и заткнулся. Материалистическая трактовка. Зачем без крайней на то нужды прибегать к мистике?

Наконец Митя поднялся — и мотор утарахтел. Гуня, естественно, не обратил на это внимания: он слушал лишь Себя!

— Но Жезл Силы... будет работать лишь на того... кто убьет его старого обладателя! — прохрипел он.

Ничего себе программка.

— Надеюсь, это не у нас намечено? — поинтересовался Митя.

Но Гуня продолжал лишь самоуглубленно вещать:

— ...иначе в новых руках Жезл будет лишь куском железа!

— Железа? — корыстно поинтересовался Митя. — А может, золота?

— Я вижу этот предмет! — вдруг совсем утробным голосом заговорил Гуня, глаза его потускнели и перестали что-либо выражать. — Он... небольшой... пятиконечной формы... бронза... сверху — красная яшма... лучи, расходящиеся из центра, — гелиотроп, свернувшийся двадцать столетий назад... из капель Христовой крови!

Та-ак... Мы с Митей невольно переглянулись: знакомая вещь!.. Снова появляется?

— Так кто... убивать-то будет? — поинтересовался, нерешительно покашляв, Митя.

Но Гуня не отвечал. Вот сейчас он ухватит Жезл Силы — и начнет «ковать добро»!

Мы молчали. Снова брякнул звонок. Митя пошел открывать — и вернулся гораздо более ошарашенный, чем в первый раз. На мой немой вопрос Митя лишь в отчаянии махнул рукой: мол, увидишь, недолго осталось ждать!

Появился Апоп, наш кавказский друг и (теперь уже, наверное, бывший?) аспирант Мити.

— Ты что... покрасился, что ли? — не удержалась я. Кончики его волос, усов и бороды из черных сделались рыжими, местами палевыми.

— Сгорел! Подожгли мой магазин! — вращая очами, произнес Апоп.

В этом не было ничего удивительного — родная его республика вела сейчас войну и находилась в довольно напряженных отношениях с Россией. Несмотря на это, Апоп притулился здесь, как бы мирно занимаясь торговлей... полагаю, что у себя на родине он считается гениальным разведчиком. Раскусили, однако!

Теперь Апоп довольно успешно пытался разжечь в нас чувство вины: те установки «Град», к которым имел отношение Митя (а Апоп, кстати, защищал по ним диссертацию!), палили теперь не по облакам, проливая дождь для колхозов, — а по самим колхозникам!

И вот настал, видимо, час расплаты?!

— Чем мы можем помочь? — смущенно произнес Митя, глядя на Апопа... видимо, это и есть тот персонаж, который, убив, захватит Жезл Силы?

Мы молчали. Что-то грохнуло в стену — зашуршал, осыпаясь, сухой клей под обоями. Это Мара жахнула, очевидно, бронзовой китайской собакой-драконом, стоящим на столике у нашей стены... напоминая, что ждет нас.

Ну что же — пора!

Мы, уже без стука, вошли.

Ситуация там была ужасной. В старинных резных креслах сидели грязные, заросшие бомжи неразличимого пола и возраста и пили из драгоценных бокалов с гербами какую-то дрянь. Такие «хождения в народ» сделались в последнее время для Мары насущной потребностью: я частенько встречала ее у метро в подобной компании в абсолютно расхристанном виде! Все развивается быстро — теперь, значит, приволокла свою погибель сюда: да они задушат ее за один такой бокал, а потом на эти деньги будут пить месяц. И не выгнать их: хозяйка вела с одним из них страстный спор.