Валерий Попов - Запомните нас такими

И, возвращаясь от них мимо Дома Книги, вспомню, как собирались тут под глобусом Голявкин, Битов, Конецкий, Штемлер, Арро под предводительством Слонимского, затем — Гора, затем — Меттера. Сидели, читали, спорили, сочиняли себя. Помню, среди нас был человек, которому оставалось жить три месяца, и он все равно ходил к нам. Литературу тогда любили, а литература любила нас.

Пойдем вперед и справа увидим Гоголя, не веселого и не грустного, скорее надменного: этакий гибрид писателя с городничим. Дальше — бывший дом Елисеева, описанный Ольгой Форш — «Сумасшедший корабль», где в двадцатые годы сделали общежитие для лучших писателей, изредка кормили их селедкой и хлебом, строго распределяли ботинки — этому дать, а этому не давать, приучая писателей к принципиально новым отношениям с властью.

Потом можно зайти к «Вольфу и Беранже» и выпить лимонаду, как Пушкин перед дуэлью. А выйдя из кондитерской, поднять голову и увидеть, как «светла адмиралтейская игла» и как плывет «кораблик негасимый из Александровского сада». И, перейдя перекресток, уйти к себе домой — угол Большой Морской и Невского, где доживала свой «серебряный век» Ирина Одоевцева, и понять, что литературный Невский, по которому ты прошел, делает и твою жизнь осмысленной и прекрасной.

Отношения интеллигенции и власти в России всегда были паршивыми. «Власть отвратительна, как руки брадобрея» — сказал наш великий поэт, от власти погибший.

В процессе перестройки нам померещилось, что мы теперь и есть власть, и никаких проблем больше не будет. И вот — 26 сентября 2000 года, осенний солнечный день, и писатели снова идут на площадь — протестовать.

У Мариинского дворца, где заседает сейчас петербургское Законодательное собрание, мелькает милиция. Ждут? Разрешения на проведение демонстрации (просить надо за десять дней) мы получить не успели. Потолкавшись на автобусной остановке, мы все же пошли. Милиция не трогала нас, и мы, просочившись через их строй по одному, встали небольшой толпой у подъезда. Вытащили из сумок плакаты. Все-таки за эти годы мы добились немалого. Главное — нас уже не арестовывают, мы свободно стоим!

Помню, как мы, те же самые люди, стояли на этом месте в августе 1991-го, когда коммунисты подняли путч, пытаясь восстановить свой порядок. Тогда стоять здесь было страшно: со стороны Гатчины приближались танки, и мы ощущали себя последней преградой на их пути, последней защитой свободы и демократии. Тогда был страх — и гордость. Теперь я чувствовал стыд. Тогда мы защитили городской парламент. Теперь — просили защиты у него. На следующий день после нашей демонстрации наше Законодательное собрание должно было рассматривать новую, «рыночную» поправку к городскому «Закону об аренде» — и мы просили эту поправку не принимать. В поправке этой отметались все льготы по аренде для учреждений культуры местного, городского подчинения. Особенно это касалось центра города. Конечно же, бутики и казино заплатят за аренду больше и выметут «коммерческой метлой» из центра серьезные издательства, книжные магазины, мастерские художников, литературные клубы. Наш город засияет еще ярче — и потеряет остатки своей славы «культурной столицы» России. Конечно, книги выходили не все (а порой даже — не те), полной свободы в редакциях, издательствах тогда не было... но на улицу их не выгоняли — как собираются это сделать сейчас. И что? Выходит, мы, «блудные дети социализма», просимся обратно, припадаем к коленям «государства-отца», умоляем пригреть нас и защитить?

Уже ходит в толпе демонстрантов «заботливая» реплика одного из «отцов города», автора этой самой коммерческой поправки: «Что же у вас будет за независимость, если мы будем вам материально помогать?»

Нет — напрасно мы пытаемся «припасть к их коленям»! Государство и рынок (за который мы в свое время так ратовали) гораздо быстрей и лучше поняли друг друга, чем нас. Государство и рынок грозно сомкнулись, как Сцилла и Харибда, и от всего, что оказалось между ними, только щепки летят.

У них уже есть свои «писатели», певцы бутиков, казино и криминального передела собственности. На все случаи есть! Недавно в нашем городе случилось несчастье: обрушился козырек крыши над выходом из станции метро «Сенная площадь», несколько человек погибли. Вечером губернатор сказал по телевидению: «Это нам наказание за грехи — за то, что мы выстроили метро на месте разрушенной церкви». Вот как теперь надо писать! Правда — почему за чужие грехи ответили абсолютно невинные люди — не совсем ясно. Но это уже мелочи. Нынче на смену писателям пришли «спичрайтеры», которых ничем не смутишь. Так что — не примет нас государство обратно в свои объятья, объятья уже заняты другими. Напрасно мы здесь стоим!