Валерий Попов - Излишняя виртуозность [Сборник]

Тут снова завибрировала дрель, и мы молча кинулись друг на друга. Дрель резко умолкла и мы, хохоча, отвалились.

— ...Потом я и с флота решил валить. Не могу больше — наука тянет. Двенадцать рапортов накатал — всюду отказ. И как всегда, дурацкое счастье помогло. Откомандировали в Москву, там я через дружка в министерстве достал билеты в Большой, на празднование Военно-морского флота. Пришел с ох.....ной красавицей! На сцене какой-то бред, а я знай на красавицу нажимаю — и вдруг вижу с ужасом: прямо на меня телекамера направлена и красный глазок горит! «Господи, — соображаю, — да это же на всю страну! Жена в Североморске увидит!» К изумлению красавицы, начинаю корчить жуткие рожи: может, не узнает никто, все обойдется?.. И, как назло, замминистра был болен, дома по телевизору смотрел, а я, оказывается, в аккурат на его местах сидел! Тут же хватает трубку, звонит в министерство моему дружку: «Ты кого на мои места посадил?» Тот, естественно, закладывает. «Немедленно уволить с флота!» Вот так.

— А как же ты к бизнесу припал?

— Ну... с военного флота, да ещё капитана второго ранга, просто так на помойку не выкидывают. Направили руководителем курсов усовершенствования административно-хозяйственных работников гостиниц и туризма. Барменов совершенствовал, горничных, портье, директоров, коммерческих директоров... Ну и, пока руководил, сам кое-чему научился! Не последний дурак!

— Первый!

Мы смотрели друг на друга. Тут опять взвыла дрель, как труба! За дело! На этот раз инструмент потрудился на славу, несколько раз, уже вроде затихая, снова вздымался, завывал — и затихали мы одновременно с ним.

Потом, откинувшись набок, он даже с каким-то изумлением смотрел на меня.

— Откуда ты, золотая такая?

— Золотая? От папы поляка. Отсюда — золото на теле и частично в душе.

— Гляжу я, дело не только в душе... — он уставился куда-то вниз.

— Задача наша такая — поднимать не только душу.

— Что? — он с ужасом смотрел все туда же. — Опять?!

— Я, — скромно пожала плечиком, — тут ни при чем.

— А кто ж при чем?!

— Он.

— Вообще, кто ты? Откуда взялась? От всех обычно клочья летят! А ты так легко со мной разговариваешь... Ты кто?

— Обычная гениальная девушка.

— То-то я гляжу, что мы с тобой уже скоро грибы мариновать начнем.

— Это я люблю! — я облизнулась.

— Опять же — с шапкой история! Обычно на одну шапку у меня баб сто пятьдесят выпадает. А тут — бах! Шапки нету, а ты всё ещё есть.

— Просто шапка очень короткая оказалась.

— Или ты длинная...

Мы смотрели друг на друга.

— Но ведь ты жутко занят, наверное? Все время некогда?

— Да нет... С тобой мне е когда.

— И мне с тобой е.

— Знаешь, кто ты? Рыжая, бесстыжая.

— Сестрицей Алёнушкой уже была. Тут Анной Карениной недавно побывала...

— А Катюшей Масловой не хочешь побыть?

— Шалун вы, барин!

— ...А вот теперь бы что-нибудь съела! — я бодро вскочила, схватила свой сапог, нашла щетку и стала чистить.

— Кто ж так всухую драит? Пять суток ареста!

— Капните! — я протянула щетку ему.

— Сапоги свои чистить... все же лучше в одетом виде... — взгляд его снова стал наливаться чем-то нехорошим.

— Все, все! Одеваюсь! — заметалась я. — Уж больно страстный вы, Тайфун Митрофаныч!

— А где наш толстолобик?

— Действительно. Где наш толстолобик? Тьфу!

Постучавшись, вошел Варанов-Вислый.

— Слушай... в иглу мне нитку не поможешь вдеть?

— Вдеть? Как барин скажет.

— Ты, гляжу, уже всех обштопала здесь, — проворчал Александр.

— Ну, раз такая репутация, — сказала я Баранову, — приноси, обштопаю!

— В общем, подводя итоги, — произнес Александр, замолнивая куртку, — я доволен. Глупо доволен. Наверное, если глубже копнуть... но не хочется. Единственное, что огорчает... Забыл, что.

— Вот и хорошо.

Эти местные парубки снова задорно приветствовали нас у магазина.

— О, гляди, гляди! Опять эти идут!

— К сожалению, не могу с вами драться, потому что слишком элегантно одет, — пояснил Александр.

— А мы что — рванина? — завелся Холкин.

— Нет. Вы тоже люди, — миролюбиво проговорил Александр, и мы с достоинством прошли.

С «бряком» и толстолобиком мы шли обратно. Кроме того, в местном кафе удалось купить четыре крутых яйца и, поскольку сунуть их было некуда, сунули по одному яйцу за каждую щеку, что придавало нам исключительно важный вид. Поэтому и говорили мы только надменно.

— Вообще, я стал о себе более хитрого мнения, после того как с тобой так легко сошелся!