Валерий Попов - Излишняя виртуозность [Сборник]

— Вы не знаете, где тут химчистка? — взволнованно проговорил Саша.

— Мы химчисток не знаем! — гордо ответил ангел-водитель.

— Я знаю, знаю, — я успокаивающе погладила Данилыча по колену.

— Вы надолго? — спросил ангел-дублёр.

— Минут на сорок.

— Подождем, — обронил ангел-водитель.

— Спасибо! Тогда мы у вас бутылки оставим. Водитель молча кивнул: видно, от волнения перехватило горло.

Мы спрыгнули на землю и, обойдя вокзал, пошли по наклонной улице. Я шла, внутренне замирая: во-первых, я не была уверена, что именно здесь видела американскую химчистку, во-вторых, это было четыре года назад, а в наше бурное время это эпоха, а в-третьих, я вдруг испугалась: я точно не знала, сколько дней на корабле провела в обнимку с унитазом. Вдруг сегодня выходной? Но нет, если бы выходной, вряд ли дрезинщики бы трудились так самоотверженно. Впрочем, кто их знает. Единственная надежда была на то, что Саша после совместного полета немного размягчился.

— Ты уж извини, что я так с этим, — он кивнул на пакет, который нес сразу в обеих руках, — но уж больно я до денег лют.

— Понимаю.

Вот она! Любимая химчисточка! Как я помнила: между церковью и рестораном «Олень»! Гордое название «Миннесота» красовалось на ней! Мы вошли в элегантное помещение, сверкающее металлом и мрамором. За блистающей стойкой стоял красавец с ещё влажными кудрями, в шёлковом зелёном костюме и галстуке от Кардена, но чем-то очень сильно обиженный: видно, тем, что никто или почти никто не заходит полюбоваться на его красоту.

— Шапки берёте? — прохрипел Александр. Красавец молчал. Что, очевидно, должно было означать: смотря какие.

Александр выложил шапку.

— Лама? — с некоторым уважением произнес приёмщик.

— Ну.

— Попробуем, — проговорил тот и медленно удалился в сверкающие дали.

— Костюмчик-то — шёлк! — кивнула я вслед красавцу, надеясь, что миловидность приемщика как-то убедит Сашу в респектабельности заведения.

— Костюмчик шёлк, в брюхе — щёлк! — сварливо отозвался он.

— Через минуту будет готово! — проговорил, появляясь, приёмщик, дополнительно блистая шёлковым форменным халатом поверх костюма.

— А какие гарантии вообще? — поинтересовался Александр.

— Гарантии? Америка! — он гордо кивнул на фирменный герб на боковой мраморной стене. — Извините. Наверное, готово.

Цокая подковками по мрамору, он удалился и почти сразу вернулся, неся шапку. Она была абсолютно чистая и сухая, серая с голубым, как и положено ламе, но при этом уменьшившаяся до размеров кулака. Действительно, технология не стоит на месте: как буквально за минуту удалось совершить такое — абсолютно непонятно!

— По-моему, неплохо, — обидчиво проговорил красавец. На всякий случай я встала сзади Саши: вдруг сердце его не выдержит и он упадет? Но он молча схватил эту, я бы сказала, уменьшенную копию шапки, с шуршаньем сунул её в пакет и молча вышел.

— Сколько с нас?

— Мне кажется, вы не удовлетворены. Ничего не надо! — надменно проговорил красавец.

На дрезине нас приняли как родных.

— Быстро вы! — обрадовано проговорил ангел-дублер. — Ну как, почистились?

Я опять кинула палец к тубам: ни слова!

Мы полетели. Постепенно я всё больше понимала истинный смысл выражения «напиться в дрезину».

Саша пил стакан за стаканом, скорбно уставясь на бывшую шапочку, которая теперь больше напоминала утеплённый презерватив.

— Горе! Я понимаю! — обняв его, напарник приблизил полный стакан. — Тебя как величать? — он обернулся ко мне.

— Олеговной величают.

— Ну, Олеговна, за тебя!

— Стоп! Проехали!

— Все! Носи на память! — Александр резко напялил шапочку на водителя: как раз ему она очень удачно прикрыла лысое темечко.

Мы двинулись наискосок по снегу.

— Да, жизнь не балует меня! Казалось, вырос в отличном месте, среди нейшлотской шпаны — теперь все на мерседесах ездят, тресты у всех! «Данилыч! Какие проблемы?» А у меня, как назло, в девятом классе математическая шишка обнаружилась. Вот она! — он накренил голову. — В науку пошел. Дзержинку закончил. Тридцать лет, можно сказать, коту под хвост! Теперь наверстывай!

— Наверстаем!

В магазине мы долго ходили по толстому слою грязных опилок, насыпанных здесь с целью гигиены, соображая, что же нам купить.

Купили наконец много толстолобика и «Солнечный бряг».

— Всё, больше денег нет, — проговорил Саша. — Только два нефтедоллара у меня.

Мы честно шли к выходу, никого не трогая, как дорогу нам преградил Холкин с товарищами, одетый практически в наш тулуп!