Валерий Попов - Ты забыла свое крыло [журнальный вариант]

— Я бы осталась, но завтра рано на работу!

Поехала через сверкающий дождь. Вскинула на повороте кулак. Исчезла. А я все не мог унять дыхание. Как все быстро у нас! Куда же дальше пойдет?

Вечером солнце вломилось в дверь и она появилась — весело, горячо дыша, сияя глазищами. Облокотила велосипед о сундук.

— Ч-черт! — весело проговорила. Сорвала переднее грязное крыло, кинула за сундук. — Все время отваливается!

Жарили-румянили нарезанный кабачок. Потом поехали в город.

— Ты забыла свое крыло! — вспомнил я.

— А! — весело махнула рукой.

— А где домашние твои? — радостно озираясь, вошла в городскую квартиру.

— Кто где. Ладно! Гляди, — перевел разговор. Вытащил из кладовки свои книги, разложил на столе. — Вот этими ручонками написал!

— Да-а?! — Она впечатлилась.

— А разве ты меня не за это полюбила?

— Не-а! — бодро ответила она.

— Надписать? — Я раскрыл самую красивую книгу.

Тут она как-то засомневалась:

— Но только так, чтобы я всем показывать могла.

— Жених? — предположил я.

Она неопределенно пошевелила длинными пальцами.

— Тогда так: «Варя! Ты лучшее из всего, что я видел!» Можно?

— Пиши! — подумав, склонила свой царственный профиль.

— А можно я добавлю: «…видел и трогал»?

— Э-э, нет! — звонко захохотала. — Тогда уж точно никому будет не показать!

— Ну ладно. Оставим — «видел»…

Потом мы пили с ней чай и она, скинув тапку, вытянув ногу под столом, пальцами ноги щипала меня за бок. Была этим очень довольна.

Потом шли по Невскому. Давно уже — а было ли вообще когда? — не дышалось так сладко!

Тормознули у метро.

— Ну? До завтра? — сказал я.

Такое редкое природное явление, как эрекция, надо ценить!

По больничному коридору идут люди, сразу и не скажешь, что больные.

— Ну как она? — спросил медсестру.

— Ваша жена хуже всех! — ответила та.

Как же так? А была — лучше!

— Ну что уж такого?! — бодро сказал я сестре и вошел в палату.

Нонна, одна в палате (все ушли на обед), сидела на кровати, всклокоченная. Подняв голову, даже воинственно глянула на меня. Подбородок ее торчал как-то особенно.

— Где челюсть твоя?

— Украли… эти! — кивнула на дверь.

Я рухнул рядом:

— Слушай! Ведь ты же умный, веселый человек! Кому нужна твоя челюсть?

Резко выдвинул ящик тумбочки, челюсть загрохотала там.

— Держи… погоди, надо кипяточком!

Но она резко, со щелчком, словно затвор, вставила ее. Посмотрела надменно. Уже и я — враг!

— Поправляться собираешься? Ты что, здесь навеки?

— Ни в коем случае! — гордо произнесла она.

— Тогда приходи в норму!

— Ве-ча! Они меня бьют! — с отчаянием проговорила она.

«Ну а ты что вытворяешь?!» — хотел сказать. Но вместо этого произнес:

— Ладно. Пошли обедать.

— Они мне не дают!

— Разберемся!

— Возьми меня! Они меня мучают!

— Ну конечно возьму! Ладно! Поехали.

— Правда, Веча?! — засияла она.

И тут счастье бывает!

— Ну? Узнаешь нашу хибару?

— Да, Веча! Я счастлива!

Осмотрел нашу убогую террасу… почему-то все опять показалось жалким, хотя недавно совсем казалось лучшим местом на земле! И тут вдруг тонким лучиком пробился свет — и сверкнуло никелированное велосипедное крыло на подоконнике. «Ты забыла твое крыло!»

— Прокачусь! — сказал Нонне, и не успела она возразить, умчался на своем ржавом велосипеде.

Встал. Набрал Варин номер.

— Еду к тебе! — Ее голос наполнил трубку. С кем-то еще там разговаривала, хохотала.

— Погоди, — сказал я. — В городе встретимся.

Долгое молчание. Луч, застрявший в березе, погас.

Пришла потухшая и сразу — несуразно огромная, неуклюжая, рыхлая, как сугроб. Села. Куда все делось?! Да ты сам же и «дел»! Сердце сжалось...

— Ты чего? — я пробормотал.

— А! — вяло ответила. — Как-то… нет никого!

— Ты же говорила, что у тебя куча поклонников! — Я держал бодрую линию.

Она отрицательно покачала своей большой головой:

— Ни-ко-го!

Господи! Видеть ее такой!

— Как «никого»? А я? — бодро выпятил грудь.

Посмотрела на меня дурашливо-вопросительно, голову склонив и с любопытством распахнув рот.

— Ну! — понес я, не теряя темпа, — чего челюсть отвесила? Может, скотчем ее примотаем? Давай?

— У меня на работе много скотча, много! — бормотала, довольная. Теплела быстро.

И такую — терять?!

— …Ну? Все неплохо? — Я провожал ее на метро.

— А чего? Убиваться, что ли?! — лихо проговорила она.

— Я не могу тебе запретить появляться на озере… в любом составе! — кричала она.