Валерий Попов - Нарисуем [журнальный вариант]

Господи, думаю, до чего я дошел — какие-то червячки командуют мной! Ну нет, не поддамся им! Свернул в какую-то сырую темную арку, нашел там ржавую консервную банку, положил червячков туда, сверху заткнул куском газеты — чтобы не разбежались, накрыл неказистым ящиком — чтобы не похитили. Рука об руку стряхнул... Вот так вот!

Выскочил на проспект, но на всякий случай все-таки обернулся: надо номер дома записать, а то не найду потом червячков — пропадут!

Кругом праздничная жизнь бурлит, на Невском уже новогодняя иллюминация светит, а я бормочу, чтобы не забыть: “Червячки — дом номер сто девятнадцать, под аркой налево, Геркулес — ящик пять-шесть-семь-восемь, шифр один-два-три-семь...” “Нет, — думаю, — это не гульба!” Зашел быстро на почту, взял телеграфный бланк, четко записал: “119, 5678, 1237”. Засунул в портмоне — ну вот, теперь легче, теперь мозг и душа распахнуты навстречу свободе!

А вот и бар. Красота! Поднимаюсь по ковровым ступенькам, приглядываюсь в полумраке... Жизнь бурлит! Подхожу к освещенной стойке бара — и в ужасе отшатываюсь! Чудовищная провокация! Стоят, поблескивая, банки растворимого кофе. Полгода ищу. Не иначе как к Новому году выкинули. У жены давление пониженное — кофе помогает, особенно этот. На всякий случай спрашиваю у бармена:

— Это что у вас?

— Растворимый кофе.

— И продаете?

— Пожалуйста!

— Две банки, пожалуйста!

Вот и считай. Червонец остался на всю гульбу! В следующий раз, когда вот так соберусь погулять, деньги уж лучше сразу же в урну выброшу — приятнее будет.

Купил пачку сигарет, пять коробков спичек — то и дело дома спичек не оказывается. Элегантно выкурил сигарету, высокомерно глядя по сторонам. И все! Пора, видно, в обратный путь, клады мои расколдовывать. Еле расколдовал!..

Уже на подходе к дому (в руках пачки “Геркулеса”, за пазухой холодные банки, червячки во рту — больше некуда!) вижу — у пивного ларька народ гуляет. Пошел мелкими шажками, придерживая пачки подбородком, говорю неразборчиво:

— Не в службу, а в дружбу — в нагрудном кармане у меня деньги должны быть, достань, пожалуйста, купи маленькую пивка и в рот мне влей.

— У тебя рук, что ли, нет? — говорит.

— Есть, да видишь, все заняты.

— Ну хорошо.

Взял маленькую, вылил мне в рот — я хотел червячков с пивом проглотить, но удержал большим усилием воли.

“Спасибо!” — хотел кивнуть, но не получилось: подбородок упирался в пакеты. Подошел к парадной, гляжу — валяется газовая плита, вместе с трубами вырванная. Вот это люди гуляют — не то что я!

Поднялся домой, ссыпал всю эту дребедень на стол, червячков с омерзением выплюнул в аквариум… Все!

— А, это ты, — жена равнодушно зевнула. Не оценила дары! “Нормально” — не более того!

А дочь до полуночи так и не появилась. Не привлек!.. Зато рассказ, кажется, написал. Сидел, кумекал.

Звонок! Схватил трубку.

— Алле!

— Что ты сделал с нашим Митькой?

“С нашим Митькой”? Инна!

— Привет!

Запасная жизнь?

— Что я сделал… с нашим Митькой? — с удовольствием произнес.

— Он сошел с ума!

Даже не знаю — радоваться ли?

— Он сейчас в больнице.

— ?!!

— Вырезали аппендицит.

Слава богу.

— Читает твоих “Горемык” и хохочет на всю палату! Врачи опасаются — разойдется шов. Говорю ему: хоть шов придерживай.

— Лечу!

В аэропорту, распарясь, опрометчиво бросил пальто в багаж — какое пальто, если меня ждет такой жаркий прием! Малость не рассчитал.

К Митьке лечу! Если не сын… то, во всяком случае, сын духовный — а это еще важней!

Да, тут другое. По приземлении все стали вытаскивать из верхних багажников куртки, дубленки… Погорячился! Горячусь всю жизнь. Чем и горжусь. Чем же еще гордиться? Выскочил первый… Снег!

В аэропорту грязный язык багажного конвейера пополз и остановился. Раздался здоровый смех.

Самолетный багажник на высоте замерз — никак не открыть! “Ждите, пока освободится специальная разогревательная машина — она обслуживает другие рейсы”!.. А вертолет на Пьяную Гору уже лопастями шевелит. А, выбежал в пиджаке. Радость не ждет!

Вертолетчик слегка удивленно на меня смотрел. А что такого? Тепло!

Вот и знакомая вертолетная площадка появилась внизу. Сердце прыгало…

— Ну-ну! — Пека мрачно произнес, когда я перед ним появился. Желания накинуть другу знаменитую свою шубу длинного искусственного ворса — не изъявил. Не поделился также и шапкой. Ну-ну!

Сели в его замызганное авто.

— А Митька где?

Почему-то был уверен, что он встретит меня.