Дэвид Духовны - Мисс Подземка

Эмер заглотила вино – недостаточно крепкое. Конечно, Мама знает, думала Эмер. Вот же сучка, думала она. Эмер ощутила, как поднимается в ней ревность, чего не случалось много лет, и, как солнце сквозь тучи, пробивается воля к соперничеству.

– И как же она предложила от меня избавиться?

– Это вы говорите “она”, не я. Я нашла для вас вакансию в Лос-Анджелесе, учить в частной школе “Перекресток” детей знаменитостей, Тома Ханка, Генри Винкеля, Фонза… [184] Речь об американских актерах Томе Хэнксе (р. 1956) и Хенри Уинклере (р. 1945), а также о киноперсонаже по прозвищу Фонзи из американского комедийного телесериала “Счастливые дни” (1974–1984), которого сыграл Хенри Уинклер. у-у-у-ух… квартира с контролируемой арендной платой в Санта-Монике, “тесла”… у него-нее-них очень много денег.

– И все это мне? Чтоб я оставила Кона в покое?

– Да. Все берем? Руки жмем.

– Соблазнительно. Мне поднадоел Нью-Йорк.

– Я с вами. Леонардо Ди Каприо – любовь моя.

– “Тесла”, а?

– Или “порш”. Я бы вот что предпочла – “каррера”, и лучше Брентвуд, а не Санта-Моника, по-моему… хотите играть в бейсбол – берите все и пакет чипсов в придачу.

– Желаете бокал вина?

Эмер налила Мэй бокал – и себе тоже. От вина щеки у Мэй покраснели, а у Эмер успокоился буйный ум, все стало чуть медленнее. До чего мал мир, в котором мы живем, размышляла она. Нью-Йорк – по-прежнему городок, все еще маленький в некоем глубинном смысле, все еще человеческих размеров. Какими большими ни вырастали б мы, думала она, мы все равно человеческих размеров, такова наша природа. И, опять-таки, сколько их, отворотниц, есть в Нью-Йорке? Пять? Двадцать пять? Одна? Еще пара глотков помогли ей перейти от паранойи к надежде: Эмер усмотрела совпадение в этих красных ногтях напротив.

– Мэй, мне вот интересно, а вы когда-нибудь ставили все это дело с ног на голову?

– В каком смысле?

– Работали в обратную сторону?

– Это в какую же?

– Ну, избавляться от жены – избавляться от жены по заказу любовницы.

– Я избавляю от мужчины-любовницы, когда у мужчины любовница, которая мужчина.

– Не сомневаюсь. Но я не об этом.

– Ну нет, от жены никогда.

– Женоотворотница.

– Женоотворотница – нет.

– Не знаю. Просто рассуждаю вслух. Никогда не знаешь, может, она не любит больше, ищет, как бы попроще выйти из игры.

Мэй Вонг пожала плечами. Эмер пожала плечами в ответ и сказала:

– Люди иногда делают что-то лишь потому, что думают, будто должны это сделать.

– Это американская психология. Говорю: вы делаете выбор, а затем выбор делает вас, а не наоборот.

– Не улавливаю.

– Убейте ее.

– Что?

– Закажите жену.

– Вы можете устроить ее убийство?

– Все рано или поздно умирают.

– Нет!

– Я не сказала, что сделаю, но людей знаю. Не самый любимый способ вести бизнес, но это бизнес. Деньги есть?

– Не особо.

– Нет денег.

– Зарплата школьной учительницы.

– Тогда я – не женоотворотница. – И вновь рассмеялась. Пришлось смеяться вместе с Мэй. У этой женщины имелась неоспоримая сила, и Эмер почуяла, что следует сделать официальное заявление.

– Давайте начистоту, ладно? Я никого не хочу убивать, хорошо?

– Да пожалуйста.

Эмер уставилась на Мэй, но не смогла разобрать, какой тут действует нравственный кодекс.

– Или вредить кому бы то ни было.

– Ага, ага. Скукотища. – Мэй вздохнула, а затем продолжила сыпать идеями: – А что, если бы у жены был другой мужчина?

– Вы о чем? Жена тоже изменяет? – Эмер, едва управившись отвести удар от невинной женщины, теперь желала кристальной ясности на любом туманном повороте.

– Нет, – ответила Мэй, – но, может, вы б добыли ей другого мужчину, и ей с ним стало б лучше, чем с этим, который изменяет.

– Ха.

– Но это, в общем, не моя работа. Вам для этого нужна профессиональная ента. Это по еврейской части. Я не полезу – может, если только возьму комиссию за посредничество.

Эмер эта менее кровавая затея понравилась.

– Но тут есть кое-что – другой выход. Слушайте… – Эмер зачитала из толстой сворованной книги про фей: – “Женщина-сида, как и другие волшебные существа со всего света, в том числе африканская Ананси или бразильский Саласето и монгольский Йицанг, ищет любви смертных. Если смертный отказывает, женщине-сиде придется стать его рабыней. Если смертный соглашается, он принадлежит ей и сбежать может, лишь найдя другого смертного на замену”.

– Ну и чудная же хрень. Если смертный отказывается, бог становится рабом.