Дэвид Духовны - Мисс Подземка

Эмер втихаря нырнула обратно, в образы из вчерашнего сна. Царь драконов. Ее отец занимается в водохранилище любовью с чужими людьми. Какого хера? Ну никак же это не впитать – ни как сон, ни как действительность. Если счесть это сном, что́ этот сон говорил об Эмер? Если счесть явью, что́ эта явь говорила обо всем остальном? Никуда не пристроить, только в сторонку, в какой-нибудь темный угол, может. Запереть в доме, как пистолет в коробке в сейфе на полке в чулане. Зазвонил звонок на урок.

Эмер встала со стульчика, колени, согнутые под таким невозможным углом, затекли. Иззи тоже встала и взяла лицо подруги в ладони.

– У тебя же все будет хорошо, хорошо?

От простецкой доброты Иззи Эмер захотелось плакать.

– Думаю, у тебя отец тает и это разбивает тебе сердце. Такие мои слова, остальное херня. Но ты выплывешь, я уверена.

Эмер кивнула.

– Ладно.

Иззи поцеловала ее в щеку. Эмер обняла подругу и прошептала ей на ухо:

– Мне надо найти кого-то вроде тебя.

– С членом.

– Это будет приятная добавка.

– Святой Грааль. А теперь давай-ка иди работать – лепить юные умы. Ас-салаам алейкум.

После того что сказала ей Иззи, Эмер хотелось заскочить к отцу по дороге домой. Она частенько проводила с ним пару часов после уроков. Но с тех пор, как у нее завелся Корвус, Эмер уклонялась от своих обязанностей. Чувствовала себя виноватой. Но Корвус улетел, и теперь можно было вернуться к убаюкивающему ритму дней: дом, подземка, школа, подземка, папа, дом. В подземке она поискала взглядом того таинственного человека. Не видать. Но зато нашла себе “Ход мыслей”, который ее зацепил.

Лишь охватив существование в целом, обнаружишь, достаточно ли у тебя мужества, чтобы понять, что жизнь есть повторение, и готовности радоваться этому. Повторение – сама действительность; повторение – это смысл существования.

Ага, скажите это рабочему на конвейере или бариста в “Старбаксе”, у которого глаза, как у зомби. Эмер вспомнила историю Камю о Сизифе – его, день за днем толкавшего в гору камень, в конечном счете сочли “счастливым”. Делать одно и то же вновь и вновь без всякой надежды на завершение или победу. “А ну булыгу двигать”, как говорил для поддержания боевого духа другой ирландец в ее жизни – Сидни. Все ли мы – персонажи пьесы Беккета в постановке Сартра? А если так, задумалась Эмер, озираясь по сторонам, чего это люди вроде как не готовы радоваться смыслу существования в повторении?

Задумалась Эмер и о том, уж не подсунул ли Кьеркегора пассажирам, проделывающим одно и то же каждый день, какой-нибудь всеведущий туз из ГТУ – как подачку. И вот еще о чем она размышляла: не лучшим ли болеутоляющим был подобный экзистенциализм, нежели мысль о рае, за которую Эмер все еще цеплялась в детских глубинах ума, что опекал безнадежный замысел Эмер стать священником.

Ее грёзы прервало жутковатое объявление голосом наполовину человека, наполовину робота, похожее на звуковую дорожку из ужастика фоном к звукам подземки со времен 9/11: предупреждение о том, что следует внимательно относиться к оставленным без присмотра сумкам и сообщать о подозрительных свертках, тра-ля-ля… Как инструктаж по безопасности в самолете. Все пугающее неизбежно слипалось воедино и становилось голосом родителей Чарли Брауна [121] Чарлз “Чарли” Браун – персонаж серии комиксов “Peanuts” американского художника-карикатуриста Чарлза Монро Шульца (1922–2000); впервые Чарли Браун увидел свет 2 октября 1950 года. . Для вашей безопасности бу-бу-бу… туже затяните ремни бу-бу-бу… сперва наденьте маску на себя, а потом помогайте другим бу-бу-бу. Но факт оставался фактом: существовали люди, готовые убить за свой крошечный уголок Бога, и Эмер это потрясало и ужасало – мы разве не одному и тому же Богу поклоняемся? Бу-бу-бу.

Открывая дверь в отцову квартиру, она отчасти ожидала, что папа бодр и подвижен, пляшет по комнате с Джинь-джинь, но не тут-то было. Старик спал, а Джинь казалась встревоженной.

– Он не спать хорошо, – сказала она. – И смотрите… Встать посреди ночи есть. “Шеф Боярди”. —Джинь показала на кухонную стойку, где выстроились ни много ни мало восемь банок “Спагетти с фрикадельками”, открытые, в шеренгу; зазубренные крышки торчали вверх, словно бы иронически салютуя.