Аарон Хартцлер - Не нужно молчать [litres]

– Ты обо всем подумала, – заметила моя мама.

– Удалось ухватить купон, – тихо ответила Адель. – Только Бену не говорите.

Темноволосый мужчина в голубой рубашке, сидевший прямо перед нами, обернулся и адресовал Адель улыбку.

– Это ваш сын?

– Он самый.

Мужчина протянул ей ладонь для рукопожатия.

– Дэвид Лэнгман, Дьюкский университет. В последние недели мы пристально следим за вашим мальчиком. Думаю, он прекрасно дополнит нашу спортивную программу.

Адель на мгновение лишилась дара речи, а затем машинально сунула руку в сумку и протянула Дэвиду Лэнгману батончик «Твикс». Тот понимающе и совершенно необидно рассмеялся.

– Не нужно, спасибо.

– О, простите! – Шоколадный батончик снова утонул в сумке. – Просто так волнительно думать, что Бену… могут предложить грант?

– Представляю ваши чувства, – ответил Дэвид с улыбкой. – На самом деле мы присматривались к другому игроку, Джону Дуну. – Его лицо помрачнело. – Наверное, вы слышали о скандале, в котором он оказался замешан? Университету не нужен черный пиар. Нас интересует исключительно спорт. У Бена прекрасное чувство площадки и твердая рука. Рад, что он смог сохранить имя чистым.

Дэвид протянул Адель визитку.

– Пойду посмотрю, можно ли пробиться к туалетам. Будем держать связь.

Рэйчел, Кристи и Уилл отправились следом раздобыть колы. Адель обмякла на сиденье, сжимая в ярко-голубых ногтях карточку с эмблемой Дьюкского университета. Когда она подняла глаза, в них стояли слезы.

– Вы в порядке? – улыбнулась я, беря ее за руку. Адель кивнула, запрокинула голову к потолку и часто заморгала на яркие лампы, стараясь не расплакаться.

– Просто… – Она помахала ладонью перед лицом. – Он так ради этого трудился. Это именно то, чего он всегда хотел.

На последних словах ее голос все‐таки сорвался на фальцет. По щекам пролегли две мокрые дорожки. Моя мама обняла Адель с одной стороны, я прижалась с другой. В следующую секунду из громкоговорителей грянул танцевальный микс, Адель подскочила на месте с криком «Вперед, флибустьеры!», и на середину площадки промаршировала группа поддержки. Они слегка перестроили выступление, так что теперь отсутствие Стейси было совершенно незаметно.

– Будто ее никогда и не было, – сказала Линдси. Я кивнула, но не нашлась с ответом. Ее замечание натолкнуло меня на мысль, что за последний час я ни разу не вспомнила не только про Стейси, но и про «кризис в Корал-Сэндзе» вообще. В кои‐то веки я ощущала себя обычной девчонкой, которая пришла поболеть за своего бойфренда – переполненная надеждами, тревогами и желанием, чтобы все всегда было так же просто.

В начале второго тайма Бен забросил два трехочковых, что на некоторое время обеспечило нам преимущество в шесть очков. Команда противника рассвирепела. Теперь на их стороне была еще решимость, граничащая с отчаянием. Наконец, за пять минут до финала, Лерон исчерпал лимит фолов и вынужден был покинуть площадку. Спустя четыре минуты игра пошла не на жизнь, а на смерть.

Когда табло над ареной запустило отсчет с двадцати секунд до нуля, Бен перехватил мяч и сделал пас Реджи, который попытался подвести его к корзине для броска, но не преуспел и предпочел отправить обратно. Тогда Бен сделал точную передачу Кайлу, но он растерялся и тоже вернул мяч. Пять, четыре, три…

Пока вся арена громогласно вела обратный отсчет, Бен поймал мяч и взмыл в воздух в броске из‐под кольца, который мы увидели будто в замедленной съемке. Сетка сделала едва слышное «вшууух», и трибуны взорвались ревом двадцати тысяч глоток.

Мой бойфренд фактически одной левой выиграл матч. Мы бросились с трибун на площадку. Адель упала в объятия Дэвиду Лэнгману и теперь рыдала у него на плече, размазывая синюю помаду по голубой рубашке. Восторженно орущая команда чуть не раздавила Бена всмятку, но он кое‐как удержался на ногах и локтями проложил путь ко мне.

– Вот и ты! – завопил он, заключая меня в самые потные, вонючие и восхитительные объятия в моей жизни. В следующий миг наши губы соприкоснулись – прямо под прицелом сотен фотокамер и в пляске пурпурных вспышек на закрытых веках.

Наконец мы оторвались друг от друга, Бен пообещал написать, как только сядет в автобус, и с триумфом уехал в раздевалку на плечах Реджи и Кайла. Журналисты на парковке тоже как с ума посходили – хотя не все из них были со спортивных каналов. Чтобы пробраться к машинам, нам пришлось миновать длинный ряд папарацци, которые использовали толпу позади себя в качестве фона для прямых репортажей. Полиция из последних сил пыталась расчистить проход в этом медиа-хаосе. Толпа протестующих со школьной парковки выросла в пять раз. Почти на всех были розовые маски, а голоса сливались в зловещий хор: