Виктор Квашин - Таёжное чудо

— С Новым годом! Пусть он будет лучше прошедшего.

Пашка быстро наглотался и стал клевать носом. Лена отвела его в постель.

Они сидели за столом лицом к лицу. Камкин подливал шампанское. Лена смотрела на мигающие огоньки на ёлке.

— Спасибо тебе, Валера. Я так не встречала Новый год со смерти мужа. Хорошо, тихо и спокойно.

— Я теперь на каждый Новый год приезжать буду.

— И только? — Лена расхохоталась. — А на восьмое марта?

До Камкина дошло, и он тоже рассмеялся. Стало легко и весело.

На крыльце послышался стук обиваемой обуви, дверь отворилась, вошёл человек.

— С Новым годом, Ленчик! А у тебя гость? Не ожидал.

— А то ты машину не видел. Иди домой, Виктор.

— Что так, уже не нужен стал?

Лена подошла к гостю, стала в полголоса уговаривать.

— Виктор, я тебя прошу, не порть праздник, иди домой. Потом поговорим.

— Нет, я хочу знать, кто он такой?

— Не кричи, Пашку разбудишь, болеет он.

— Пашка не обидится. А ты меня обижаешь, Ленчик. Быстро ты забыла, кто тебя выручал все эти годы. Я хочу с ним поговорить!

Лена всхлипнула.

— Да прекрати ты, Виктор!

Камкин ужасно не любил такие разборки, но тут выхода не было. Он обулся, надел шапку.

— Ну, пойдём, поговорим.

— Я здесь хочу, глаза твои видеть.

Камкин взял Виктора за рукав, подтолкнул к двери.

— Не при женщине же мы будем разбираться.

— Кто женщина? Ленка женщина? Да любого спроси, она за кусок сала…

Камкин не слушал, он смотрел в широко раскрытые, наполненные болью глаза Лены. И ударил. Снизу вверх, с разворотом, в челюсть. Как учили в секции ещё в десятом классе. После школы он ни разу не дрался, но, вот, не забыл, получилось. Виктор замер на секунду и рухнул плашмя вперёд. Камкин успел подхватить, чтобы не разбился о пол, подставил плечо и вынес на улицу. Положил на крыльце, посыпал снегу на лицо.

— Очухался? Вставай и иди.

Против ожидания, Виктор не стал возмущаться, кряхтя поднялся и молча пошёл к калитке.

Лена тихонько плакала за столом. Камкину стало жаль её, он подошёл, погладил по волосам, как маленькую девочку. Она прижалась к нему.

— Все хорошо, Лена.

— Мне его жалко. Ты его не очень?

— Нормально. Сам пошёл.

— А ты сильный, — улыбнулась Лена.

— Он сильнее, просто пьяный. Хочешь ещё шампанского?

Они выпили. Камкин обнял Лену, тихонько притянул к себе. Она подалась, прижалась теплым телом, потом вдруг резко встала.

— Не надо, Валера. Пусть останется чисто…

Камкин уезжал утром. Пока прогревал «Москвич», подошёл Виктор. Камкин подумал, что опять придётся выяснять отношения, но вчерашний противник был дружелюбен, поздоровался за руку.

— Ты извини за вчерашнее, — сказал он, — пьяный был. Я дурной пьяный. А Ленка — она хорошая. У тебя с ней серьёзно?

Камкин не ответил.

— Ей давно хороший мужик нужен. Такая баба пропадает — жалко. Ты… ты не обижай её, ладно?

— Ладно. Ты тоже.

— Ну, вот и договорились! — обрадовался Виктор, ещё раз пожал руку Камкину. — Удачи тебе.

В городе, отъездив смену, Камкин отправился в «Общество любителей паранормальных явлений».

— Как бы мне Вершинского увидеть?

— Он редко бывает. Что-нибудь передать?

— Мне с ним поговорить надо. А вы адреса его не знаете?

— Это конфиденциальная информация.

— И никак нельзя?

— Никак.

— Ладненько, пойдём другим путем.

Камкин вспомнил, что Жанна знает телефон, а может быть и адрес, и сразу пошёл к ней.

— Валерик! Сколько лет? Что же ты не заходишь?

— Вот, зашёл. Жанна, ты не знаешь адрес Вершинского?

— Не знаю. Но зато я помню, где он живёт. Бывала у него, — Жанна с намёком повела бровями. — Очень приличная квартира. И сам мужчина на высоте. Ты магазин «Буратино» знаешь? Рядом с ним дом старинный, с красивой лепниной, четырехэтажный, кажется, — Жанна взяла бумажку, нарисовала план. — А квартиру не помню. Сам понимаешь, мне не до географии было.

Дом нашёлся легко. Вход был со двора. На лавочке сидел дедуля с палочкой.

— Не подскажете, в какой квартире Вершинский проживает?

— Лёнька-то?

— Почему Лёнька? Эдуард Владиславович.

— «Эдуард Владиславович!» — передразнил дед, — Лёнька Хренов он, засранец. Ты, небось, морду пришёл бить?

Камкин не нашёлся, что ответить.

— Ты не первый. И морду били, и с милицией приходили, и дело заводили, ему хоть бы что.

— Вы, наверно спутали…

— Ничего я не спутал, я его с пелёнок знаю. И вот в кого такой непутевый уродился? Мать учительница, отец, генерал Хренов — известный человек, а этот… Такую фамилию испоганил! И сменил. Теперь же всё можно, он всё и сменил, отчество только оставил. И ведь никто наказать не может. Дом этот генеральский, а он квартиру себе прибрал. Отец-то умер, а мать он в дом престарелых спровадил. Там, говорит, надлежащий уход. Ладно, заговорил я тебя, иди. Дома он. Квартира двенадцать, четвёртый этаж. Бить будешь, от меня приложись, за родителей его.