Игнат Михайлов - Ресторан семьи Морозовых

Июньским утром Денис сообщил всем, что сегодня утренняя тренировка и его заберёт тренер, подвозить не надо. На нём был одет спортивный костюм, несмотря на жару и плотно набитая спортивная сумка. Мы пожелали ему хорошего дня и разошлись по делам. Часа в четыре дня мне позвонил Алексей и сообщил, что вернувшись с учёбы, Дениску дома не нашёл. Ребята сказали, что он не появлялся. Я позвонил тренеру, в добром расположении духа, пошутить о том, чтобы не выматывал бедных спортсменов, на что он ответил об отсутствии сегодня тренировки. Хорошо рядом был стул. Я просто рухнул и выронил телефон. В трубке слышалось «Алло, алло». Минут пять я сидел в полном недоумении. Что думать, что случилось? Куда он мог деться? Тут вспомнилась полная сумка и тёплый костюм. Я бросил всё и поехал совещаться с Марией Петровной. Мы вместе обсудили, что могло произойти, маменька была, конечно, поражена, но мне вспомнились её давние слова о том, что Денис уйдёт. Я стал давить на неё, может она была в курсе произошедшего, но в тот момент это было глупостью с моей стороны. Я был заведённый и искал любые зацепки на то, чтобы найти Дениску. Естественно, мы обзвонили всевозможные службы, начался ад. Сотрудники полиции, психиатрии, кинологи, пожарные, газета, полный дом набился. Как теремок, того гляди и лопнет. Допрашивали ребят, меня с маменькой, обыскивали комнату, ковырялись в личных вещах, но ничего — никаких следов. Я рассказал, что конфликтная ситуация давно висела в воздухе, и канат непонимания мы никак не могли разрубить. Судя по тому, что Денис ушёл с вещами и обманул нас про тренировку, он ушёл намеренно. Но куда? Деньги у него конечно же, были, но немного. Пару дней на них прожить можно, либо куда-то уехать. В другой город, например, а дальше что? И зачем это делать? После полуночи, когда посторонние разошлись, я стоял на кухне и заливался алкоголем. Маменька лежала в гостиной на диване, убитая горем. Ребята тихонько сидели у себя по комнатам, их состояние не берусь оценивать, скорее всего подавленное. Сотрудники уже разъехались, гомон утих, было глубоко за полночь, вдруг раздался телефонный звонок. Глядя на Марию Петровну, которая всем видом показывала нежелание снимать трубку, я залпом допил стакан виски, вытер губы, и шатаясь побрёл к нарушителю спокойствия. Сняв трубку меня, я отрезвел — на том конце был голос Дениса. Маменька подорвалась, дети сидели в такой тишине, что услышали наш разговор, тут же прибежали к нам. Денис сообщил, что жив, здоров, его не похитили, он сам ушёл из дома. Попросил отозвать все заявления о пропаже, дать обещание не делать глупостей и тогда он встретится только со мной лично и расскажет историю своего исчезновения. Под натиском эмоций мы кричали, плакали, звали его, просили вернуться, но он был твёрд и расчётливо холоден. Ещё раз озвучил свои условия, сообщил, что сам позвонит вечером и сообщит где мы сможем встретиться.

Ночь… тихая и долгая. Ночь. Пожалуй, лучшее время для размышлений, анализа, раздумий. Именно ночью приходят бредовые идеи, граничащие с гениальностью, происходит осмысление прошедшего дня. Ночь, которую мы пережили, была самая длинная в моей жизни, ведь обсудить, и осмыслить нам было что. Да уж, Дэнчик подкинул, старым сединам задачку не по шансам. Но утро сменит ночь, утром встаёт солнце, и вязкая каша ночных переживаний разбавилась холодным молочком тумана. Вместе с ним пришёл утренний озноб, тот самый, когда ты пьёшь всю ночь, но не на шашлыках, в весёлой компании, да с песнями под гитару. А другой озноб, когда ты всю ночь проводишь в муках, вся ночь сопровождает тебя только неприятные мысли и разговоры, всю ночь выпиваешь, и выйдя на балкон покурить, осознаёшь, что время шестой час утра, делаешь затяжку и понимаешь, что вот он, тот самый неприятный отрезвляющий озноб. В такие моменты ловишь себя лишь на одной позитивной мысли: ночь наконец-то закончилась. Наступает день, а значит, пора действовать. Утро вечера мудренее. Мне нужна пауза.

— Так, перерыв полчаса, нам всем надо отдохнуть. Витёк, не выключай аппаратуру, Петя остаёшься за старшего, Мишка вернётся с обеда — тебя сменят.

Полчаса спустя

— Мне неприятно ворошить память и вспоминать события тех дней. Я старый человек и могу себе позволить отказаться от рассказа. В перерыве Денис видя, как мне тяжело, попросил не продолжать, он сам поведает от первого лица, какие мотивы заставили его уйти. Ведь я могу передать только поверхностную картину, наблюдаемую только с моей колокольни, как мы переживали, как мы страдали. Но чувства, которые испытывает человек, покидающий без предупреждения, пусть и не отеческий, но родной дом, сможет передать только главный герой. Самое главное — он с нами, он Морозов Денис Николаевич. Я же, с вашего позволения продолжу дальше.