Светлана Кузнецова: Жуки с надкрыльями цвета речного ила летят за глазом динозавра

— А зачем?

— Когда локомотив маневрирует, он гудит, — ответила бабуля, и вопросы у меня закончились.

Путь локомотива наверняка лежал на Марс. Но тут с неба градом посыпались метеориты и преградили ему дорогу — теперь локомотив протяжным ночным гудком звал на помощь. Я превратилась в повелителя камней и полетела помочь локомотиву в его маневрах. Меня, повелителя камней, метеориты послушались — с глухим стуком они укатились с дороги и легли в степи. С этой минуты они будут вечно отдыхать под земными дождями. Локомотив снова издал гудок. И гудок прозвучал как обещание, что на Марсе меня встретят как свою, даже если я долечу туда вечность спустя.

Потом бабуля Мартуля сходила в буфет и принесла мне оттуда пирожок с капустой. Напротив, на скамейке, сидела старуха и внимательно смотрела, как я ем пирожок. У старухи, как у жабы, глаза сидели на висках, а вместо рта была недовольная кривая линия.

— Вкусно? — спросила старуха.

Я не ответила, так как не вполне была уверена, что старуха с жабьим лицом — тоже человек.

— А чего ты такая жадная, что с бабушкой не делишься? — продолжала старуха-жаба.

Я протянула пирожок бабуле Мартуле. Та погладила меня по голове и не взяла.

— А с другой бабушкой не поделишься? — снова заговорила старуха-жаба, намекая на себя.

Я представила, как она кусает мой пирожок, — и мне сразу расхотелось его доедать.

— Ах ты, жадина! — упрекнула она.

Тут бабуля Мартуля одной рукой взяла чемодан, а другой меня и сказала:

— Пойдем смотреть расписание.

Но расписание мы смотреть не пошли, а просто пересели в другой конец зала ожидания.

— Ну что за дура! К ребенку пристает! — возмущенно шептала бабуля Мартуля. — А ты кушай, ведь пирожок пять копеек стоит.

Потом она несла меня по платформе. Веки у меня слипались, но я все же запомнила, как медленно из темноты приближался яркий глаз поезда. Большой, длинный поезд остановился у платформы и задышал мне в лицо горячим запахом машинного масла и мазута.

Мы сели в поезд, и я заснула окончательно.

В деревне мы жили в большом старом доме, по которому медленно ходило человеческое Существо с костлявыми руками и седыми волосами. Когда Существо переставляло худые ноги, что-то поскрипывало — но я не могла понять, что именно: кости существа или доски пола. Все вещи в доме были древние и покрытые слоем пыли, густой и серой, как прах. Я думала, их нашли палеонтологи, когда откопали кости Существа. Само Существо и его вещи палеонтологи разместили в этом доме — и теперь Существо ходило по дому, скрипя то ли костями, то ли досками пола.

Когда мы с бабулей Мартулей открыли калитку и прошли сквозь заросший сад к дому, Существо вышло на крыльцо нам навстречу. Увидев Существо в первый раз, я спросила бабулю:

— Что это?

— Это твоя прабабка, — шепотом ответила она, пихая меня локтем в бок, чтобы я потише задавала вопросы.

Но пихала она меня зря — Существо оказалось почти глухим, оно слышало только очень громкие звуки.

Существо знало, как называется каждое растение в саду, и еще оно знало много историй о других древних существах — фашистах, Сталине и Гагарине. Пока в беседке, которая была обвита виноградной лозой, бабуля растирала Существу худые ноги травяной настойкой, я слушала эти истории. Бабуля тоже громко рассказывала свои истории — про рельсы, локомотивы и железнодорожные стрелки. Из этих рассказов я смутно поняла, что в молодости, когда шла война, бабуля Мартуля была стрелочницей.

Я уходила в сад и, сидя в траве, наблюдала за жуками. Веточкой я преграждала им путь, а потом подталкивала в правильном направлении, чтобы жуки, как поезда, шли к горизонту — я стала стрелочником жуков. В саду было тихо. Надо мной нависали ветки шелковицы с гроздьями бордовых ягод. Раздавленные ягоды всюду лежали под ногами — их никто не собирал. Потеряв интерес к жукам, я подбирала с земли прохладные камни и клала в карман — камни превращались в мои сокровища.

Как-то калитку открыла соседская женщина и прошла к беседке, где бабуля Мартуля и Существо пили чай. В руках у женщины была глиняная крынка, которую она поставила на стол. Женщина обратилась к Существу:

— Молочка купите, Ульяна Прокопьевна?

Тогда я вдруг с изумлением осознала, что у Существа есть имя. Я подошла к Существу, которое, оказывается, все это время имело свое название, и вытянула ладонь. На ладони лежал один из моих камней.

— Чегой-то? — проговорило Существо.

— Это камень-метеорит, — ответила я.