Виктор Квашин - Чокнутый собачник

— Что, проняло и тебя? — заметил мой поклон Старик.

Я кивнул.

— Проняло. Но не всё у вас сходится. Что же, по-вашему, в каждой собаке Бог?

— Нет, конечно, Но почти все собаки святые существа.

— Обоснуйте, — я уже перестал побаиваться этого помешанного на собаках, но явно незлого человека.

— Часто люди, достигшие в реинкарнациях высшей степени совершенства, возвращаются на Землю, вселяясь в собаку.

— Ну, вы даёте! Столько раз воплощаться в человечьем теле, совершенствовать себя до высших пределов, чтобы спуститься на несколько ступеней ниже?

— Прояви снисхожденье! Если они хотят быть полезными людям, у них нет иного выхода. В человеческом обличье их, как правило, ждёт фиаско: обычно этих праведников ненавидят при жизни, убивают жестоко, а после смерти молятся на их искажённые изображёния, приписывая им не их мысли. В теле собаки совершенная душа может донести до людей добро в чистом виде, истинную честность, неподкупность… Все самые чистые свои помыслы может донести просвещённый до людей в образе собаки! И главное — люди верят, доверяют собаке больше, чем божеству в человеческом теле.

Я завис в размышлениях и, в конце концов, в принципе согласился с выводами собачника.

Снились священные собаки в чалмах в позе лотоса. В эту ночь я выспался.

Утром Джек сходил на реку и сообщил, что вода упала, и он может перевезти меня на тракторе. Я был в восторге. Хотелось снова идти в одиночестве по пустой дороге и размышлять об услышанном и увиденном.

За прощальным чаем я спросил:

— Джек, а в кошек Бог тоже, по-вашему, вселяется?

Он задумался, кажется, сомневался, говорить или нет.

— Знаешь, я думал на эту тему. Вероятно, Господь может и в котов вселяться, почему бы и нет. Только они неподходящие звери для такой миссии.

— Почему же? Тоже домашние любимцы.

— Знаешь, при моей любви ко всем животным, я долго не мог объяснить свою неприязнь к кошкам и обезьянам. Потом понял: не люблю их из-за поразительной схожести с людьми — обезьян их карикатурными ужимками, а котов — их наглостью и умением добиться своей пользы любыми способами, будь то требование, унижение, притворные ласки, и полным безразличием и даже презрением к дающему в действительности.

— Собаки тоже похожи на людей, особенно на хозяев.

— Да, похожи, но не на человека, а на его утопический идеал, которому никогда не суждено стать действительностью, но который, являясь мечтой, воплотился в поведении собаки. Потому-то собаки и вызывают неограниченную любовь и трепетное уважение людей, которые их познали.

Я согласился. Стоило ли спорить на прощанье? Выложил на стол все восемь банок тушёнки — божественным собачкам! Попрощался на полном серьёзе с Джеком в иконе.

Переправа прошла благополучно. Посреди реки мой перевозчик указал рукой на берег. В том месте, где стояла моя палатка, остался крошечный островок с двумя деревьями. Повезло мне!

На прощанье Джек-собачник, мировой старик сказал мне:

— Прояви снисхожденье, помни, люди честны и доверчивы, как собаки. И если ты с ними будешь поступать так же, вы станете одной сворой — лучшей командой в любом деле.

Я запомнил совет Джека-собачника. Теперь у нас на работе одна спаянная свора верных коллег — любой за всех глотку перегрызёт. И дело у нас ладится!

И ещё я завёл собаку, обыкновенную бездомную дворнягу с рынка. Я ей предложил, и она согласилась. Теперь мы с Найдой живём вместе. Видели бы вы её глаза!

Я учу помаленьку собачий язык, кажется, получается. Рассказал ей о собачнике Джеке. Ей интересно. Договорились вместе посетить его этим летом.

Я уже упаковал рюкзак. Найда сказала, что тоже готова.

Ждём отпуск.

Я сижу у ночного костра. Руки привычно перебирают тёплую шерсть.

— Хорошо мы сегодня поработали, Нордик, — говорю я псу.

Он сидит между моими коленями, прямо перед горящими дровами. Дремлет. Тоже устал. Иногда открывает глаза, и тогда живой огонь отражается в них.

Вскрываю тушёнку.

— Поешь, Нордик, — протягиваю ему полную ложку мяса и снова глажу.

Наверно мои понятия о дружбе старомодны. Такие уж у меня установки: друг — это тот, который готов отдать за тебя свою жизнь. Среди людей у меня нет настоящих друзей.

Норд — таков. Он будет биться за меня насмерть. Ради нашего общего дела он готов терпеть любые лишения. Он прощает все мои ошибки, любую мою несправедливость. Он первым бросается зализывать нашу ссору, хотя, обычно неправ я.