Харуки Мураками - Возникновение замысла [litres с оптимизированной обложкой]

– Это я тоже, разумеется, прекрасно знаю.

– А если ты это знаешь – конечно, прекрасно понимаешь, что предложенная тебе сумма с точки зрения здравого смысла нелепа.

– Конечно, понимаю.

– И он случайно живет почти рядом с тобой.

– Всё так.

– Случайно – это мягко сказано.

Я молчал.

– Здесь должен быть какой-то подвох, тебе не кажется? – спросил Масахико.

– Я и сам об этом думал. Но не могу понять, в чем он?

– Но за работу при этом ты взялся?

– Взялся. Приступаю послезавтра.

– Потому что хочешь заработать?

– И поэтому тоже, но не только. Есть и другая причина, – заметил я. – Откровенно говоря, хочется посмотреть, что из этого выйдет. Вот самая главная причина. Хочу удостовериться, за что клиент готов платить такие деньги. И если там есть изнанка, я хочу узнать, какая она.

– Вот оно что, – вздохнув, сказал Масахико. – Тогда держи меня в курсе. Заинтриговал. Сдается мне, все это может оказаться занятным!

Тут я почему-то вспомнил филина.

– Совсем забыл тебе сказать – на чердаке дома прижился одинокий филин, – сообщил я. – Такой маленький, серый. Днем спит на балке, а по ночам выбирается через вентиляционное окно наружу и летает за добычей. Когда он там поселился, не знаю, но, похоже, ту балку он облюбовал как насест.

– На чердаке?

– Иногда с потолка доносились звуки, вот я и решил днем проверить.

– А-а. Я и не знал, что на чердак можно забраться.

– В стенном шкафу гостевой комнаты есть люк на чердак. Но там очень тесно, мансардой это не назовешь. Вот филину для жизни – самое оно.

– Но это ведь хорошо, – сказал Масахико. – Пока там живет филин, не поселятся ни мыши, ни змеи. К тому же я где-то слышал: это доброе предзнаменование, если в доме живет филин.

– Кто знает, может, это предзнаменование принесло мне высокий гонорар за портрет?

– Хорошо, если так, – улыбнувшись, сказал он. – Знаешь такое английское выражение: «A blessing in disguise» ?

– Я не силен в языках.

– Замаскированное благословение. Благословение в иной форме. Нет худа без добра. Иными словами, кажущееся несчастье оказывается радостью. Разумеется, в мире бывает и наоборот. Теоретически.

«Теоретически», – повторил я про себя.

– Лучше держи ушки на макушке, – сказал он.

На что я ответил:

– Постараюсь.

На следующий день, в половине второго, приехала подруга, и мы, как обычно, сразу улеглись в постель. А между двумя актами почти не разговаривали. В тот день после обеда лил дождь. Сильный ливень – редкое для осени явление. Будто за окном – лето в разгаре. Подгоняемые ветром крупные капли громко тарабанили в стекло, и, как мне показалось, донесся даже раскат грома. Стоило толстым черным тучам миновать лощину, как дождь прекратился, и горы приобрели свой прежний темный оттенок. Выпорхнули прятавшиеся где-то от дождя птички и, бойко щебеча, взялись усердно искать насекомых. Окончание дождя для них – подходящее время пообедать. Сквозь обрывки туч проглянуло солнце, и в его лучах заблестели капли на ветках деревьев. Пока шел дождь, мы занимались сексом и ничего не замечали вокруг, не думали о погоде за окном. А когда закончили, дождь чуть ли не сразу прекратился, будто только этого и ждал.

Мы нагишом закутались в одеяло и болтали. В основном говорили о школьных успехах двух ее дочерей. Старшая училась хорошо, получала высокие оценки и хлопот не доставляла. Младшая учебу ненавидела и при всяком удобном случае пыталась увиливать от уроков. Однако выросла она общительной и незастенчивой. К тому же девочкой она была красивой, нравилась окружающим и хорошо успевала по спортивным дисциплинам.

– Может, не мучить ее учебой? Пусть пробивается на телевидение? Я склоняюсь к тому, чтобы отдать ее в школу актерского мастерства.

До чего же странное это дело… Лежу рядом с женщиной, которую знаю без году неделя, и слушаю ее рассказы о дочерях, которых даже в глаза не видел. К тому же чуть ли не определяю их дальнейшую судьбу. Причем мы оба – в чем мать родила. Я бы не сказал, что мне было неприятно случайно заглядывать в жизнь по сути незнакомого мне человека. Мне вообще нравилось урывками общаться с людьми, в дальнейшем ничем со мной не связанными. Оказавшись прямо передо мной, они находились где-то очень далеко. За этими разговорами подруга продолжала сжимать мой обмякший пенис, и тот вскоре вновь обрел упругость.

– Что-нибудь сейчас рисуешь?

– Не особо, – признался я.

– Что, нет творческого порыва?