Степан Зотов - Первый ангел

Бах! Мефистон открыл глаза и увидел себя рядом с Профессором ровно там, где хотел. Дышал он так тяжело, будто, в самом деле, вынырнул из-под воды. Даже провел рукой по волосам, на полном серьезе ожидая найти их мокрыми. Профессор смотрел на него пристально, с прищуром, всем своим видом спрашивая, «Ну как?».

— Не знаю, как бы я выплыл, если не Ваша рука — начал Мефистон, делая глубокие вдохи и медленно успокаиваясь.

— Значит, хорошо, что она была. Как ты ощущал перемещение?

— Да уж так, что вашей приоткрытой двери остается только позавидовать! — подспудно, Мефистон подозревал, что это очередное испытание и Профессор специально показал всё легче, чем оно есть. После Голосов с их недомолвками, в это было поверить очень легко.

— Не суди меня, я не выбирал этого дара. Я, вероятно, не владею и половиной сил, которые даны тебе. Знаешь, как говорят, «многие знания — многие печали». Ты справился, это главное. Если было тяжело, значит, ты уже можешь больше, чем я.

— Возможно, Вы правы. Я погружался в темные глубины Нави и начал терять себя, боюсь даже представить, что бы делал без ориентира на Ваше касание.

— Порой «незнание — сила», дружище. Не берусь угадывать, но давай попробуем. Ты же не всегда владел силами, как сегодня?

— Не всегда. В детстве было совсем иначе.

— Ага. А что помогло? В начале, наверное, тоже было страшно и трудно?

Про Голоса и свой долгий путь Мефистон говорить ничего не собирался, но куда клонит Профессор смекнул и мысленно поблагодарил.

— Научился владеть своими мыслями, представлять оружие, доспехи для борьбы со страхом.

— Ну так и здесь также! Попробуй не просто погружаться в «океан», а рисовать свои картины, свои образы. Помни, главное оторваться от места. А как ты это сделаешь, вопрос десятый. За руку я тебя всегда держать не буду. Попробуй другой маяк, другой ориентир. Где тебе спокойно, безопасно? Можешь такое место представить?

— Дома.

— Не всем так везет, знаешь… родственники, жены, да чего уж там, внуки! Далеко не у всех дом, это тихая гавань. Так что тут опять я должен завидовать. Я же не смогу держать тебя за руку всё время, правда? Давай попробуем самостоятельный прыжок, вернуться домой.

— Прямо вот так, со второго раза? — Мефистон возражал по инерции, он понимал, что лучше предложения не будет.

— А ты честно думаешь, что тебе легче будет еще по парку прыгать? Дом это лучший маяк, который всегда с тобой. Я даже помочь толком не могу, просто не вижу той чудовищной глубины, что дана тебе. Могу только морально поддержать и еще раз показать, что ты сможешь. Но мне кажется, ты достаточно силен, чтобы сразу пройти этап «держания за руку».

Мефистон внутри очень хотел «держаться за руку», но должен был признать, что Профессор прав. Опять и опять, чтобы плавать, надо падать в воду, как бы этого не хотелось.

— Профессор, у меня последний пока вопрос. Это, правда, выглядит так, что мы исчезаем и появляемся в другом месте? — вопрос был детским, но не задать его было нельзя.

— «Крайний вопрос», сынок, давай говорить «крайний». Выглядит, я даже на камеру себя снимал. Век технологий всё же.

Мефистон кивнул и начал готовиться к своему первому прыжку. Сердце бухало в груди, слюна стала горчить. Он без страха опускался в кошмары людей, но это было другое. В чужой голове ты всегда знаешь, что это такой сломанный, локальный мирок, из которого ты лично всегда можешь выйти также, как зашел. Да и в сущности, один человек всегда может представить и понять, что твориться в мыслях другого. А вот погружаться в Навь целиком… во всю её чуждость и безбрежность, специально теряя следы входа — совершенно другое. Здесь ничего знакомого и понятного, как бесконечно глубокий океан без берегов, в бездне которого что-то живет. Что-то столь же огромное. И оно совсем не похоже на тебя. Даже Тёмные Боги кажутся более удобной гипотезой, чем та серая, колоссальная масса чуждости, что он ощутил рядом с собой. Поистине, Вселенная не ждет нас с распростертыми объятиями, но надо идти.

Доспехи и Меч Зари помогали, когда Навь приходила в образе врагов. Сейчас главная проблема как раз «безобразность», великое ничто. Однако верно и другое, в реальной воде, доспехи тянут на дно. В океане душ, возможно, всё наоборот, и даже если на дно. Даже если на дно, то ощущение дна уже лучше полного хаоса! Мефистон успокоил дыхание, затем приструнил мысли. Страх есть только внутри, только в мыслях, контроль над мыслями, это власть над страхом. Он сосредоточил все свои ощущения на образе доспехов и меча. Закрыл глаза, и мир вокруг померк. Звуки тоже ушли, тишина. Осталась только тяжесть брони, только сила и холод меча в руках. Длинного, двуручного, с привычной рукоятью. Вдох, выдох, покой и металл. Нет места, нет времени, только вечная сила. Его образы, его правила. Не открывая глаз, он взмахнул мечом, рассекая плоть пространства, и шагнул в зияющую рану.