Степан Зотов - Первый ангел

Нельзя сказать, что «обычные» больные были бесполезны. Всякий разум и чувства отражаются в Нави. Каждый человек может быть нам учителем. Путешествуя по волнам их мыслей даже без вторжения, он зачастую мог обнаружить причину расстройства куда лучше, чем в ходе любого разговора. Слова это символы мыслей, а символы никогда не бывают точны. Люди могут скрывать боль и страх даже сами от себя. Но боль и страх существуют, и Мефистон мог видеть их напрямую.

Хуже того, он мог их чувствовать, когда погружался в другого человека, хотя Дама и пренебрегала этим. Он считал, что если нам надо понять, по настоящему услышать суть личности — без этого нельзя. Иначе телепатия превращается лишь в другую форму «разговора» с символами. У каждой мысли есть сила, есть чувство, или она просто ничего не значит. «Сегодня хорошая погода» — не ради этого мы заглядываем в разум другого человека. Нет и еще раз нет. Мог ли он, как в сказке, взять на себя страх и боль, бремя другого? Не пробовал, но был убежден, что может. Это дало бы временное чудесное облегчение, волшебную пилюлю, но не излечение. Человек должен одержать верх сам, или он не человек, а домашнее животное.

Мефистон помогал делать именно это. Побеждать, если воля пациента сильна. Посмотреть в глаза страху и травме, распутать внутренние клубки мыслей, о чем боишься подумать и прячешь даже от себя, что боишься или не можешь назвать. Женщина страдает депрессией и боится людей за окном. Разве она сама может сказать почему? Стена чувств, эмоций, желания помощи и спасения от несправедливого мира захлестывает. В таком положении она согласится на любую «инновационную методику» лечения, которую предложит Мефистон, даже если таким образом он маскирует телепатию со вторжением. Но считается ли вторжение, если пациент согласен и даже жаждет срыва покровов в своей душе? Большой вопрос. В более запущенных случаях, настоящие шизофреники так и вовсе не пугались еще одного голоса в своей голове. А зачастую и с радостью выполняли его советы. В самых интересных встречах, когда он находил потенциальных могов, он называл вещи своими именами… Те были лишь рады диалогу на их языке, что кто-то перестает воспринимать их как безумцев. Что бы они ни говорили потом другим врачам, кто поверит психу? У него и справка есть.

Такими постепенными шагами он выполнял и перевыполнял задание Дамы по практике телепатии. Впрочем, к чёрту задание. Мефистон следовал своему плану, хотя мысль впечатлить Анастасию невольно подогревала рвение. Практиковать вхождение в мысли ему никто не запрещал, обещали только позже научить. Ему вообще ничего не запрещали, кроме Клятвы. Следовательно, инициатива поощряется. В больнице даже риска разоблачения и привлечения внимания нет. Идеальное место для изучения дара. Наверняка кто-то из Круга работает также, как он. Надо будет потом поинтересоваться, обмен опытом провести. В любом случае, его путешествия по мыслям пациентов с приглашением или без, давали свои плоды.

Он никогда не прописывал нейролептиков, если без них вообще можно было обойтись. Ненависть к «таблеточкам перед сном» была его вторым дыханием с детских лет. Долг врача помочь больному победить болезнь! А не сделать вид, что её нет. Вместе с пациентами в мирах их фантазий, страхов и надежд, они вступали в бой, или в путешествие, или начинали строительство психических крепостей. Возможно, впервые в истории, он разрабатывал способы излечения собственно причины психического расстройства как таковой.

Если у Вас опухоль мозга, это лечит хирургия, а не психиатрия. Душа тут непричем. Если Вы отравлены ядом алкоголя и впали в «белую горячку», то это наркология, а не психиатрия. Душа тут непричем. Если Вы с рождения инвалид, то душа у Вас и не сформируется толком, такой вот парадокс дуальности духа и материи. А вот когда душа причем, врачи, как правило, опускают руки и тянутся за нейролептиками. Традиционными, или атипичными, как ни назови. Но таблетка не делает человека храбрым. Голоса в голове можно заглушить, но не сжечь причину их появления.

Мефистон тут выступал одиноким новатором на острие прорыва. Психические расстройства можно лечить сами по себе! Можно показать дорогу заблудшей душе. Если спустишься к ней и пойдешь рядом. Если хотя бы поверишь, что она заблудилась и захочешь понять, в каком темном лесу. Мефистон отдавал себе отчет, что использует свои силы и не может просто сказать другому врачу, как это делает. Но это его фронт, здесь он стоит, и он будет спасать людей потому, что может. Не слишком часто. Феноменальный успех привлечет ненужное внимание. Чтобы тебя уважали, а не завидовали, нужна и горечь поражений. Как ни жестоко это звучит, но Мефистон должен был выбирать тех, кому не сможет помочь, потому что так «надо». Жертвы на алтарь будущей победы. Он честно признавал себе, жертвы не последние и самые невинные.