Хелен Джонс - Если ты мне веришь

Наконец, конь встряхнулся так, что мои вспотевшие ладошки проскользили по коротким волоскам животного, и я рухнула на землю, больно ударяясь позвоночником.

Зверь коротко глянул на меня непризнающим взглядом, будто я была глупой девчонкой, ни способной, ни на что, и снова принял свою позицию. И что мне в таком случае оставалось делать? Неужели, я бы могла оставить все как есть? Ведь я даже не могла пошевелиться и не могла встать с земли, так что боль постепенно располщалась по моему телу. Мне оставалось лишь с грустью и непониманием смотреть на то животное, пытаясь объяснить его поступок, но это не поддавалось ни какому объяснению. И тут же мысли повернулись в совершенно иную сторону. Я начала думать о доме.

Тем более, в последнее время, Люсинда все больше заботилась о том, где я нахожусь. И я не удивлена, если в тот момент они вместе с бабушкой уже вышли из дома на поиски меня.

Но конь, отчего — то, никак не хотел принять мое тело на себя. Он уже не хотел быть всей моей жизнью. И ему запросто все это удавалось, но только не мне.

Он вел себя так, будто, прежде чем взлететь, я должна была что — то сделать, а уж затем я смогла бы наслаждаться красотой ночного городу с положения звезд.

— Да что с тобой? — чуть тверже произнесла я, все еще сидя на мертвых листьях. Мне было совершенно плевать на холод и те болезни, которыми мне бы пришлось расплачиваться за подобные посиделки, мне важно было узнать причину поведения животного.

А может, это был не тот конь, с которым мы гуляли день изо дня? Может, этот зверь здесь оказался совершенно случайным образом, и все объяснение тому то, что он совсем меня не знал и не признавал чужака.

Может быть, это было и так, — Кристен облизала сухие губы, чтобы проще было продолжать рассказ. В этот момент она, кажется, задумалась над тем, что это было вовсе не «ее» животное. Но в тот момент, когда об этом и стоило думать, Кристен, по всей видимости, не догадалась. И я не собирался вмешиваться в ее мысли. Мне хватало и своих. К счастью, эти раздумья длились совсем не долго, и девушка продолжила:

— Когда я еще больше разозлилась и крикнула что есть мочи, конь тут же взлетел, разгоняя ветер и сшибая сухие ветки с деревьев. Он поднимался довольно — таки быстро, но все же я успела ему вслед прокричать: «куда ты?! Не оставляй меня здесь одну, молю!». Но конь совсем не хотел слышать жалких воскликов не менее жалкой девчонки и, поднимаясь все выше, наконец, исчез, постепенно превращаясь в одну из миллиардов звезд.

Мои слезы выплеснулись, будто давно ждали этого момента и за долгое время успели накопиться. Я рыдала, сидя на том же месте. И пусть тогда я уже ощущала холод и то, как он забирал скорым темпом все мои силы. Но тот холод был не только спровоцирован погодой. Холод был и в моей душе.

Я задавала себе тысячу вопросов. «Почему он оставил меня там, в парке?! Что с ним произошло?! Чем, наконец, обусловлено его поведение?!»

Но слезы не давали мне даже вздохнуть, не то, чтобы отвечать на вопросы. И, наверное, я проплакала бы там всю ночь, если бы не услышала тихие шаги, исходящие от выхода из того злосчастного парка.

— Тетя Люсинда? — с ужасом спросила я, увидев освещенную фонарем знакомую фигуру. Она была не одна. Возле тетушки стояли двое рослых мужчин, с интересом изучавшие меня. Я почувствовала, как по всему моему телу пробежала дрожь, оставляя на руках и спине холодные «следы». Что тогда творилось у меня в голове, хотите вы спросить? — Кристен задала мне этот вопрос, но явно он был риторическим, — тогда я сама себя не помнила.

Тусклый свет падал на лица стоящих передо мной мужчин. В тот момент они мне напомнили героев из фильма ужасов. А Люсинду я узнала по ее, чуть приподнятым плечам и такой тонкой фигуре, что казалось, если дотронуться до нее, она в миг рассыпится на мелкие кусочки, которые уже вряд ли кто соберет.

Рядом с тетушкой стоял еще один человек. И по всей вероятности, это была бабушка. Едва ли я заметила бабулю среди тех людей, но ее выдала элегантная шляпка, которая также наблюдала за всем происходящим с высоты бабушкиного небольшого роста.

Как же это было ужасно! Мне совсем не хотелось, чтобы они все смотрели на меня. Лучше б на меня так глазели обычные прохожие, изучали меня, обсуждали и критиковали. Но только не те люди, которым выпала удача, а может быть наобарот невезение истощать свой взгляд моими выходками. Однако что произошло, то и произошло. Теперь уже жалеть не о чем.