Лоран Гунель - День, когда я научился жить [litres]

– Было бы хорошо, но кто-то же должен вкалывать.

Джонатан не отреагировал.

Перед ними какой-то автомобиль пытался припарковаться в узком просвете между двумя другими.

– Э, приятель… Не так-то это просто, – сказал Майкл. – Знаешь, давай делай, как я: смотри на него и посмеивайся, и держу пари, что ничего у него не выйдет – придется ему от этой затеи отказаться.

– Майкл…

– Давай-давай, я уже сам это проделывал раз пятнадцать – это просто умора! Сдохнешь со смеху! Покрутится, попыжится, а все равно ничего у него не получится.

– Что-то неохота.

– Иногда не мешает и повеселиться. Это мне напомнило еще один трюк. Но чтобы он получился, надо сидеть за столиком втроем или вчетвером: засекаем какую-нибудь девицу на высоких каблуках и начинаем смотреть ей на ноги, причем нахмурившись, так, будто у нее что-то не в порядке. И знаешь что?

– Нет.

– В девяти случаях из десяти она споткнется!

И он залился смехом.

– Клянусь, это чертовски забавно!

Джонатан улыбнулся:

– Ну да… когда хочешь увидеть неприятность, сам ее и создаешь.

Майкл его не слушал.

– За рулем хуже всего старики. Шея у них не гнется, и они не могут обернуться, когда подают назад, и не смотрят по сторонам, когда поворачивают. Спрашивается, чего им не сидится в домах престарелых?

Официантка принесла кофе.

Джонатан несколько секунд внимательно смотрел на Майкла, потом наклонился и понизил голос:

– Когда у меня болит шея, я тоже не могу ее повернуть.

– Невезуха.

Джонатан доверительно продолжал все тем же приглушенным голосом:

– Я сам иногда паркуюсь из рук вон плохо и не вписываюсь. А иногда я проглатываю слова, когда говорю, и меня никто не понимает. На самом деле… у меня полно недостатков: я часто пугаюсь, я вовсе не храбрец. Я часто сомневаюсь в себе, мне недостает напора. Я…

– Зачем ты мне все это говоришь? – прервал его Майкл, явно смущенный такими признаниями.

– И я хочу тебе признаться: я вовсе не перфекционист. Ненавижу отделывать каждую деталь, и, между прочим, когда мне лень, я все откладываю, откладываю, пока это не становится проблемой. И еще: чтобы что-то сделать, времени мне требуется раза в три больше. И я ничего не могу с этим поделать. Глупо, правда? И мне не хватает терпения – я быстро завожусь. Например, когда Хлоя капризничает, я на нее кричу, а потом сам жалею. И еще я…

– Но… зачем ты мне все это говоришь?

– А еще у меня болит в…

– Но у тебя есть и достоинства…

Джонатан замолчал и выпрямился.

– Да, – сказал он, широко улыбаясь, – и достоинства у меня тоже есть.

Райан приоткрыл глаз и взглянул на будильник.

Черт…

Девять часов. Почему он не проснулся раньше? Он рывком вскочил, подбежал к окну гостиной и приоткрыл черные тюлевые занавески. В любом случае он прохлопал проход Джонатана по террасе. И накануне он тоже этого не увидел…

Он оглядел занятые столики. И вдруг увидел Джонатана возле одного из них. Он явно собирался уходить и задержался возле официантки. Проклятье!

Он подскочил к своей аппаратуре, быстро ее включил и надел шлем с наушниками.

– Мне бы хотелось сказать вам еще одну вещь, – говорил Джонатан официантке.

Райан взял их лица крупным планом.

– У вас очаровательная улыбка, и это очень приятно. У меня теперь все утро будет отличное настроение.

Официантка улыбнулась, зарделась и очень похорошела.

Джонатан вышел с террасы.

Воскресенье.

Райан нервно поглядывал сквозь черные занавески: на террасе одни туристы. Герои его блогов сюда редко заглядывали по выходным.

Он открыл баночку колы и быстро поднес к губам. Ему особенно нравились первые секунды, когда крошечные капельки мельтешат вокруг ноздрей. Он с удовольствием сделал несколько освежающих глотков.

Блог начал так набирать популярность, на что он никогда и не надеялся. Ну, во всяком случае, на такой уровень. Теперь поклонников насчитывались тысячи, и их число росло день ото дня. У тех, кто работает в Сети, всегда так: трудно начать, но уж если дело пошло, то это клево – только держись. Информация расползается полным ходом, люди делают репосты, все хотят повеселить друзей. А когда друзьям нравится, они делают еще рассылки, этот поток растет в геометрической прогрессии и превращается в лавину. Получается та самая кривая, которую так любят на инженерных факультетах.

Райан надел шлем с наушниками и начал прослушивать столик за столиком.

Нет ничего скучнее разговоров туристов. Они даже не глупые, они просто ни о чем. А значит, и ничего забавного в них тоже нет.