Андрей Аствацатуров - Не кормите и не трогайте пеликанов

Пошевелиться страшно. Я словно приклеен к стулу. Испытующе смотрит. Голубые глаза, совершенно прозрачные, круглое красноватое лицо, белая челка. Улыбается, но взгляд тяжелый. Слова, которые он произносит, короткие, крепкие. У него все такое – короткое, крепкое: нос, подбородок, ноги, туловище под пиджаком. Интересно, в каком он звании? Вроде представился, но я забыл. Наверное, майор. Звучит коротко и крепко.

– Смотрите, – белёсый кладет перед собой лист и начинает рисовать какую-то фигуру, сильно похожую на крупный свисающий член. – Это Африка.

У них, кстати, у всех большие. Катя мне про это рассказывала – она одно время встречалась с африканцем-барабанщиком. Люди выглядят так, как выглядят их континенты, острова и страны. Вот Англия, к примеру, похожа на зайца, и они там все как зайцы, всегда начеку. Америка – на вымя, потому американцы больше всех любят жевать жвачку, как коровы, и отгонять рогами хищников. Так задумано. Поэтому лучше никуда не эмигрировать и жить там, где родился. Элиот был прав. Иначе приедешь куда-нибудь за сладкой морковкой эдаким зайцем, который всегда начеку, а вокруг – коровы. Тебе надо бегать, нарезать круги, петлять, – а они стоят на месте. Тебе надо сладкую морковку – а они подсовывают жвачку, от которой попа склеивается. Стой и жуй, как все. Или вали обратно к своим зайцам. Интересно, а мы на кого похожи?

Белёсый тем временем что-то рисует, и внутри “члена” слева вверху появляется небольшой кружок:

– Видите? Это город Марракеш. Там живут плохие дяденьки. Очень плохие. Они выращивают бяку-каку. Понимаете?

В стеклянном помещении тесно и душно. И почему-то пусто, как в аквариуме, из которого давным-давно слили воду.

Я киваю.

– Не слышу?! – он повышает голос.

– Понятно…

– В городе Марракеше, – его голос снова становится ласковым, – все время жарко, и бяка-кака там растет очень хорошо. Ее собирают, сушат, упаковывают в мешки.

Он делает паузу и бросает ручку перед собой на стол. Улыбается. Бяка-кака. Надо же… Как это они так умеют о самом важном? Играючи, вроде как между делом и с удовольствием? Прямо Оскары Уайльды какие-то. Но до Кирюши им все равно далеко.

– Смола добывается отдельно. Так вроде? – на последних словах он повышает голос и поворачивается к бритоголовому.

– Так точно! – подтверждает тот.

– Из смолы знаешь что делают? – он снова обращается ко мне.

– Гашиш… – говорю я обреченно.

– О! – говорит он. – Молодец! Начинаешь понемногу соображать. Гашиш перевозят куда? Правильно! В Испанию через море. Кстати, как оно называется?

Я молчу. Странная эта их манера обращаться к людям то на “вы”, то на “ты” и вести беседу вместе с обвиняемым, вроде как соединяя свое сознание с его сознанием. Наверное, это такой способ проникнуть в человека.

– Андрей Алексеевич, – говорит белёсый, выждав паузу; его упитанная красная физиономия расплывается в улыбке, – давайте повнимательнее, да? А о девушках у вас еще будет время помечтать.

(“Конец света! Так не бывает”.)

– Так вот, позвольте, я продолжу? – он любовно разглядывает то, что нарисовал: свисающее африканское хозяйство. Вот оно, думаю, твое бессознательное, покруче моего. – Через Средиземное море товар попадает в Испанию, в город Мадрид. Вот гляди. Это у нас будет Мадрид, – он рисует второй кружок и протягивает от первого стрелку. А уже из Мадрида он попадает прямиком… куда? В Лондон.

На листе бумаги чуть левее появляется новый кружок и новая стрелка.

– А знаешь, к кому конкретно? – И, не дожидаясь моего ответа, объявляет: – К гражданину Российской Федерации Самсонову Евгению Николаевичу, проживающему в Лондоне, где он известен лицам, связанным с незаконным оборотом наркотических средств, под именем Джек.

Самсонов Евгений Николаевич! И это вот так, между делом, сидя в аэропорту и не глядя ни в какие бумажки. А я, набитый дурак, даже имя спросить не догадался.

– Самсонов Евгений Николаевич, – продолжает он, оторвав взгляд от листка, – он же Джек, упаковывает гашиш в скорлупки от фисташков, в грецкие орехи и еще куда?

(“Да пошел ты…”)

– Не надо так морщиться, дорогой Андрей Алексеевич, я вас все равно в покое не оставлю. Так куда он их запаковывает? Правильно… В пластинки от лекарств. А эти пластинки в багаже и ручной клади наших граждан прилетают в Петербург и Москву.

Он подтолкнул листок ко мне.

– Ну что? Интересную я вам картинку нарисовал?

(“Сволочь Джек… и этот тоже. Делать-то теперь что?”)