Дмитрий Меренков - Командировка в этот мир

«Я не хочу, чтобы это происходило со мной!

— Это не нам решать. Нам лишь дано право

распоряжаться временем, которое нам отпущено».

(Д,Р,Р, Толкин)

Драматическая история с ящиком предвещала приключения во время нахождения на боевом дежурстве. Они не заставили себя долго ждать. Казалось, бытовые вопросы решены еще во время первого дежурства: сколочена из подручных материалов кухня, в казарме тепло, на воздухе свежо. Вмешался человеческий фактор. Еще в начале осени боец из местных был направлен на окружные курсы поваров. Он вернулся с дипломом об окончании курсов перед самым отъездом на дежурство и был назначен вместо совмещавшего обязанности водителя и повара его земляка Шурика (так его звали все, солдаты и командиры. Это имя ему удивительно шло). Все были довольны до тех пор, когда новый повар пригласил к столу. Батарея завтракала еще в эшелоне, рано утром, число голодных приближалось к 100%.

Комбат был на БКП, руководил истопником печки-буржуйки, которую боец, назначенный «начальником печки», увидел впервые.

— Где ты рос, — вопрошал комбат- чему тебя учили родители?

— В Москве, — отвечал несчастный-музыке.

— Не каждый истопник должен знать ноты, но каждый музыкант должен уметь топить печку- острил комбат, укладывая дрова в топку. -Это искусство не творит, но спасает!

Комбат знал, о чем говорит. Прошлой зимой, на стрельбах, хваленная Первая батарея чуть не замерзла, из- за буржуйки.

«Опыт-самый лучший учитель. Берет, правда, дорого, но объясняет доходчиво». (А. Виленский, хирург).

Тогда подняли по тревоге около полуночи, комполка поставил задачу:

— Занять указанную на карте позицию и быть готовым открыть огонь по самолетам в 9.00.

Планом намечалась тревога в шесть утра, но командир решил подстраховаться и объявил ее пораньше. Не учел, что такую же задачу поставят другим частям и командиры примут такое же решение. В результате покрытая толстым, по колено, слоем снега степь заревела моторами. Двадцатиградусный мороз не всем двигателям позволил взреветь и батарея была вынуждена оставить один расчет с пушкой, неисправным тягачом и командиром взвода. Условились, что через час оставшиеся будут светить фарой-искателем вертикально вверх и комбат, возвращаясь за ними, будет ориентироваться по этому лучу.

Чутьем выбирая направления движения, комбат вывел батарею на заданную точку. Быстро разместили орудия, РПК, СПО и большую палатку. Снег под палаткой накрыли брезентом и растопили печку- буржуйку. Комбат приказал отдыхать до семи утра и поехал на УРАЛе с жестким буксиром за отставшим расчетом. Вертикально светящих вверх фонарей в ночном небе было 7 или 8. Шаблон подсказал командирам один и тот же сигнал.

Учитывая, что двигатель у оставленного с расчетом УРАЛа не завелся, комбат выбрал самый слабый луч явно садящегося фонаря и покатил в ту сторону. Как всегда, угадал. Расчет грелся в неизвестно зачем разбитой в степи палатке связистов чужого полка. Машина с пушкой ожидали буксир. Зацепили эту пару и поехали к батарее. Мороз не спадал, ночная мгла не отступала. Наконец фары осветили палатку и стало ясно катастрофическое положение в котором находилось недавно еще боевое подразделение. Из печной трубы не валил дым. Комбат заглянул в палатку, так и есть-все спят. Обернулся к привезенному расчету, комвзвода и прибежавшему откуда то часовому.

— Поднимайте всех на построение! Кто не просыпается, лупить по щекам до полного выздоровления и, к часовому-офицеры где?

— В РПК

Побежал комбат к будке на колесах, рванул дверь, Вот они, кадровые замполит и комвзвода. С солдатами в теплой палатке спать не по чину, обеспечить в палатке тепло не по способностям, а замерзнуть в железной будке как раз то, что от них Родина ждет. Такие же салаги как бойцы, все переживают, что округ не заменный и тут служить до увольнения в запас можно. Тому, что могут не дожить до увольнения —не поверят ни за что.

18+. Командирским языком (в данном случае совпадал с матерным) погнал офицеров в строй. Вернулся к палатке, а там сплошное веселье. Прибывший с комбатом расчет вымотался не меньше тех, кто уснул в палатке, но держится и немало этим гордится! Поэтому с лежачими не церемонятся, лупят по щекам, тащат за ноги и хохочут. С печкой тоже все ясно-трубу из палатки вывели горизонтально, а колено, которое дым вверх направляет, упало. Ветер печку задул.

Построились в две шеренги. Комбат обиженно:

— Как вы могли? Что я вашим матерям мог сказать, если бы вы замерзли?