Элиф Батуман - Идиот [litres]

Мои чувства были оскорблены. Он что же, считает, что я притворяюсь? И в следующий момент я вдруг подумала: а вдруг притворяюсь? Вдруг я на самом деле способна идти по более прямой линии? Мне показалось, что если сконцентрируюсь, то смогу. Щеки у меня горели. Я очень осторожно шла по прямой линии.

Когда мы двигались к кампусу по Массачусетс-авеню, из проема вышел человек.

– Купите книги, – сказал он.

Я инстинктивно отвела глаза, ускорила шаг и немного изменила курс, чтобы дать ему больше пространства для маневра, – а вот Иван поступил противоположным образом: приближаясь к человеку, он замедлил шаг и посмотрел на него, посмотрел прямо ему в глаза.

– Книги, правда?

Я вдруг прониклась чувством Ивановой свободы. Я впервые осознала, что если ты парень, если ты высокий парень с внешностью Ивана, то запросто можешь остановиться и посмотреть на что угодно и когда угодно. А поскольку я в настоящий момент у него в спутниках, то получаю особую привилегию и тоже могу вместе с ним смотреть на то же, что и он. Поэтому я вместе с Иваном стала смотреть на человека – на морщины, выгравированные у него на щеках, на лицо с тороватым и укоризненным выражением, на мутный глаз, на другой глаз с пронизывающим взглядом, на густые запущенные брови, нависшие сверху.

Человек распахнул полу плаща. К подкладке на контрабандный манер был прикреплен комплект мягкообложечных книжек: «Источник» [39] The Fountainhead , роман Айн Рэнд. , «Диетическая революция доктора Аткинса», введение в философию Хайдеггера, «Манифест коммунистической партии», сборник колонок из цикла «Дорогая Эбби», «Семь навыков высокоэффективных людей» и испано-английский словарь. Человек неуклюже, сверху вниз разглядывал книги, выбирая, очевидно, какую бы предложить Ивану. Мне было интересно, на какой он остановится, что именно он успел в Иване разглядеть.

– Не знаю, говорите ли вы по-испански, – в итоге произнес человек, вытаскивая словарь. Он заметил, что Иван – иностранец.

– Нет, не говорю.

– Тогда это – именно то, что вам нужно, – нашелся человек. – Всего доллар. Вы взгляните на цену на обложке – пятнадцать долларов. В Канаде – двадцать один . А до Канады отсюда всего пара часов.

Иван полез в карман – что за восхитительное зрелище, когда парень, в которого ты по уши влюблена, пытается выудить что-нибудь из кармана джинсов, – и достал оттуда пятнадцать центов.

– С миру по нитке, – сказал человек, засовывая пяти- и десятицентовую монетки в разные карманы. Он вытащил стопку открыток, из тех, что распространяются через ресторанные туалеты, и одну протянул Ивану.

– Подарите ее своей девушке? – спросил человек, переводя взгляд с Ивана на меня. – Почему вы не держитесь за руки, если любите друг друга?

– Ну, – ответил Иван. – Потому что всему свое время и место.

Мы повернулись уходить, как тут в нас – в сторону Ивановой груди – полетел какой-то предмет. Иван поймал его одной рукой. Это оказался испанский словарь.

– Вы его купили, – крикнул человек, заставив вспомнить предсказание Нининого шамана из Улан-Удэ.

Иван спросил, не нужен ли мне словарь для занятий по испанскому. Я ответила, что у меня уже есть. Он запихнул книжку в карман куртки.

– Что ж, может, когда-нибудь пригодится.

Я ощутила прилив тоски. Где он ему пригодится? С кем?

Тротуар сделался шире, и мне снова перестала даваться прямая линия. Иван объяснил, что нужно лишь держать постоянное расстояние между собой и стенкой. Мне это показалось невероятно смешным. Вслед за мной рассмеялся и Иван. Мы уже стояли у ворот кампуса – то есть практически у моей общаги. Иван вручил мне открытку. На ней сидел эскимос в иглу и пил воду «Эвиан». Сзади шариковой ручкой было написано: «You have a warm hart» [40] Игра слов heart («сердце») и hart («олень») – «У тебя теплое сердце» и «Твой олень – в тепле», соответственно. .

– Это правда? – спросил Иван.

– При таком написании hart – это животное.

– Какое? А, погоди, знаю. Это что-то вроде оленя, да? Я видел у Шекспира, – Иван обожал Шекспира. На одной из наших прогулок он пересказал мне весь сюжет «Перикла, царя Тирского». Это заняло двадцать минут.

– Теплое сердце, – повторил Иван, держа меня за запястье. – Думаю, это, наверное, правда.

Я посмотрела на него. У него на лице была добрая улыбка. А вдруг он думает, будто я чего-то жду?

– Я, пожалуй, пойду, – сказала я.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Чем займешься? Ляжешь спать?

– Да, – я взглянула на него.