Люк Оллнатт - Небо принадлежит нам

На снимке белых пятен не было, лишь чернел какой-то бесформенный пузырь.

– Я почти наверняка уверена, что мы имеем дело с астроцитомой, просто в несколько более запущенной форме.

– Это может повлиять на выздоровление Джека? – выдавила из себя Анна.

Доктор помедлила с ответом:

– Может. Но мне не хотелось бы рассуждать сейчас о возможных последствиях – для этого еще слишком рано. Поверьте, я прекрасно понимаю, что вам хочется услышать от меня конкретные цифры, но навряд ли это поможет делу.

Я хотел возразить, но голосовые связки словно онемели. Доктор Кеннети говорил о восьмидесяти-девяноста процентах. Он сказал, что Джек выздоровеет.

Доктор Флэнаган посмотрела на часы:

– Наше время почти истекло. Что доктор Кеннети рассказал вам об операции?

– Немного, – ответила Анна. – Он дал нам буклеты, нам известно лишь то, что в них написано.

– Хорошо, – сказала доктор. – Если коротко, то наша цель – вырезать опухоль полностью, в данном случае это лучший метод лечения. Добраться до нее, судя по снимкам, будет не особенно сложно, хотя вот эта часть меня немного беспокоит. – Она показала на какое-то затемнение.

Я снова почувствовал, как меня обволакивает знакомый туман, будто моя душа вылетела из тела и я вижу себя со стороны. Идя сюда, я втайне надеялся, что доктор Флэнаган сообщит нам утешительные новости: скажет, что опухоль доброкачественная или что это вовсе не опухоль. А выяснилось, что все может оказаться даже хуже, чем ожидалось, и я оказался совершенно к этому не готов.

Откуда-то из стола донесся звук слабого сигнала.

– Я знаю, мне легко об этом говорить, – сказала доктор, выпроваживая нас из кабинета, – но все же: постарайтесь не падать духом. Эти опухоли операбельны, и пациенты обычно быстро восстанавливаются. Вероятность того, что нам удастся обойтись одной-единственной операцией, очень высока. Не забывайте об этом.

– Спасибо, – ответили мы в голос, но ее слова, прозвучавшие как хорошо заученный шаблон, нас ничуть не убедили.

– Отлично. Тогда до встречи на операции во вторник. Вам еще нужно подписать кое-какие бумаги, но Сьюзи вам с этим поможет.

Мы попрощались, пожав ей руку, и вернулись на ресепшен. Джек играл в «Супер Марио Карт», так сильно наклоняясь то в одну, то в другую сторону, что лишь чудом не выпадал из кресла-мешка.

– Ты в порядке, дружочек? – спросил я, когда он закончил.

– Ага. Здорово поездил.

– Молодец, – похвалил я его.

У меня из головы никак не шли слова доктора Флэнаган о каком-то затемнении, вызвавшем у нее беспокойство.

Джек поднял голову и посмотрел на меня:

– Папа, почему ты грустный?

Я улыбнулся и машинально вытер глаза:

– Я не грустный. Я очень счастливый.

Джек мне явно не поверил. Он протянул мне джойстик и спросил:

– Хочешь покататься? Может, тебе станет веселее.

– Давай, – согласился я, усаживаясь на мешок. – Здесь есть режим для двух игроков, так что мы можем устроить гонку.

– Круто, – просиял Джек.

Мы сыграли несколько раз, и на мгновение я даже забыл, что мы в больнице. Когда я повернулся, ища глазами Анну, то увидел, что она сидит на стуле и с улыбкой наблюдает за нами, терпеливо ожидая, когда мы наиграемся и будем готовы идти домой.

ты помнишь тот день, джек? мама была на работе, а мы с тобой, не побоявшись жутких пробок, поехали в эпсом даунс. ты много фотографировал, то приближая, то отдаляя картинку, – тебе это очень нравилось. потом мы сидели в машине и, глядя на раскинувшийся перед нами город, уминали еду, прихваченную из дома. а на обратном пути помнишь, что случилось? ты ужасно захотел по-маленькому, но писать на обочине отказался. потому что, сказал ты, дяденька полицейский меня увидит и заберет в тюрьму. поэтому ты терпел всю дорогу, до самого дома. это была такая умора, джек: ты сидел, сморщившись и скрестив ноги, и жалобно пищал каждый раз, как машину подбрасывало на ухабе.

Мы ненадолго отлучились, чтобы купить Джеку его любимого апельсинового сока в коробочках, пачку печенья с джемом и шоколадом и журналов про супергероев. С Джеком осталась Джанет, и, когда мы вернулись, она сидела на кровати, опершись о подушки, а Джек, свернувшись клубочком, лежал рядом.

– А расскажи еще раз про кита, – попросил Джек.

– Тебе так понравилась эта история?

Джек кивнул, и мать Анны снова начала притчу об Ионе. Тот ослушался повеления Господа, и корабль, на котором он плыл, попал в страшную бурю. Моряки бросили бунтовщика в бушующую пучину, однако Господь в милости Своей повелел киту, тот проглотил его, и Иона спасся.