Люк Оллнатт - Небо принадлежит нам

Я иду по подъездной аллее, слушая, как под ногами шуршит гравий, потом сворачиваю на аккуратную, выложенную брусчаткой тропинку, ведущую через лужайку к самому дому. Я нажимаю кнопку звонка, и внутри эхом разносится низкий электронный звук. Подождав немного, я уже думаю возвращаться к машине, но вдруг дверь открывается. На пороге стоит какой-то мужчина, и сначала я принимаю его за Нева – приодевшегося, холеного Нева, – но быстро убеждаюсь, что ошибся: этот человек явно старше, а на шее у него повязан то ли шарф, то ли платок.

– Добрый день, – говорит он. Его акцент идеально соответствует образу обеспеченного жителя Севера, существующему в моем воображении. – Чем могу помочь? – Он вопросительно смотрит на меня, и я понимаю, что уже долгое время бесцеремонно его разглядываю.

– О, простите, ради бога. – Я включаю кембриджский акцент. – Я ищу Нева Барнса. Мы с ним старые приятели, но давно потеряли связь, и единственный адрес, который у меня есть, – этот.

Ладони у меня вспотели; я вижу, что он оценивает меня – мой голос, мою одежду, мою «ауди», на которую украдкой посматривает.

– Мистер Барнс здесь больше не живет, – отвечает он. – Он съехал два года назад, вместе со своим малышом.

«Вместе со своим малышом». Я несколько раз прокручиваю эти слова в голове. «Со своим малышом».

– Вот как. – Я уже представил эту картину: Нев с Джошем мчатся навстречу новой жизни в машине, доверху забитой чемоданами и мусорными мешками с обувью. – А он не сказал вам куда?

– К сожалению, нет. Сделка прошла в большой спешке, он все время обещал, что пришлет нам новый адрес, но так и не прислал. Но могу дать адрес его электронной почты.

– Не нужно, спасибо, его я знаю.

– Хорошо. – Он окидывает меня настороженным взглядом, как будто ему вдруг стало неловко от того, что на его крыльце стоит незнакомец, да еще и задает вопросы.

– А вы не знаете, куда бы он мог отправиться?

Некоторое время он размышляет, взвешивая ситуацию.

– Кажется, если я правильно помню, он упоминал Ривз. Это на окраине.

– Ривз?

– Да.

– Спасибо, вы мне очень помогли. Возможно, я прокачусь до Ривза.

Он снова пристально смотрит на меня, видимо гадая, что я все-таки за птица.

– Вы знаете, это довольно большой район. Его лучше вообще объезжать стороной. Особенно на такой машине, – говорит он, указывая кивком на «Ауди».

– Вот оно что, – со смехом отвечаю я, – благодарю за совет. Может, я и передумаю.

– Ну да… Послушайте, а не окажете ли вы мне услугу? Мы храним всю почту, что приходит на имя мистера Барнса, и накопилось ее предостаточно. А поскольку у вас больше шансов с ним встретиться, чем у нас, не заберете ли вы ее с собой?

– Конечно, с удовольствием.

Он исчезает в доме, и пару минут я неловко топчусь на пороге. Когда он возвращается, у него в руках четыре внушительных пакета с письмами.

– Вот, держите, – говорит он, протягивая мне их. – Ваш приятель, похоже, был весьма популярным малым.

Я ставлю мешки в багажник, сажусь в машину и выезжаю на главную дорогу, а мужчина все так же стоит у двери, провожая меня взглядом. На Хай-стрит почти все здания заброшены, лишь кое-где попадаются киоски с индийской едой навынос, службы микротакси да юридические конторы с замызганными рекламными плакатами собственных услуг: «Вы платите, только если мы выигрываем ваше дело».

Я сворачиваю на стоянку перед пабом – маленьким одноэтажным домишкой, всунутым между двухэтажек. Приземистый, с почерневшей от недавнего пожара стеной, он напоминает гнилой зуб. Задумчиво барабаня по рулю, я изучаю карту в телефоне, как вдруг в окно раздается стук.

У машины стоят два костлявых мальчишки и попивают крепкое пиво из одной банки на двоих.

– Дядя, почикаться не желаете? – спрашивает тот, что поменьше, когда я опускаю окно.

– Нет, – отвечаю я, даже не понимая, о чем он.

– А хрена ты здесь встал, ты чё – педофил?

– Вали отсюда, – отвечаю я.

– А ты что, педофил? – гогочет мальчишка постарше. Они ударяют друг друга кулаком по кулаку и отхлебывают из банки.

– Вообще-то, я тут ищу кое-кого. Поможете?

– А с какого нам тебе помогать? – фыркает старший и сплевывает на землю.

– С того, что я заплачу, – говорю я.

– Сколько?

– Двадцатку.

– Да засунь ее себе в жопу, мудила. Я такие бабки и сам за пять секунд подниму.

– Пятьдесят.

Мальчишки смотрят друг на друга из-под надвинутых на глаза бейсбольных кепок, словно молча советуются.

– Идет. Гони свой полтинник.