Хэнк Грин - Совершенно замечательная вещь

Но затем, свернув за угол, я заметила щель в заборе. В этот момент я решила рассказать правду. Не всю, но хотя бы отчасти:

— Однако недавно мы получили известие о том, что другая группа расшифровала последовательность и что они также находятся здесь. Вот почему я, честно говоря, так резко сорвалась в эту поездку. Я пообещала кое-кому, что не буду так делать, но, как мы видим… — В траве валялись обломки забора. — Я здесь не первая.

Я пролезла через щель в заборе и пошла к зданию. По пути я заговорила тише. Я знала, что Защитники где-то поблизости, возможно, уже обнаружили сюрпризы, которые припас Карл.

Я много думала о том, что там — в финале, и, если честно, мечтала, чтобы это был главный приз. Не новая машина или миллион долларов, но какой-то подарок, который могли даровать только Карлы. Бессмертие, мой собственный космический корабль, мир во всем мире. В глубине души сидело ощущение, что, если бы я не добралась туда, какой-нибудь невежественный, ужасный экзофоб отправился бы в оплаченную поездку в родной мир Карла, чтобы показать, насколько ужасны люди. Я не сказала об этом вслух в основном потому, что знала: глупо думать, будто кто-нибудь мог догадаться, что замышляют Карлы. Но также потому, что я дала себе слово на публике полностью игнорировать существование Защитников.

Вместо этого я тихо говорила о том, как мы решили Последовательность-767, и перечисляла всех людей, которые нам помогли: аккордеонистов, тех, кто знал цифры майя, инженеров, рассказавших мне о внутренней работе современного 767-го. И конечно, упомянула Майю, которой решила отдать должное за ее помощь в поисках финального ключа. В конце концов, именно Майя подсказала мне проникнуть в сознание Защитников.

Подойдя ближе к складу, я заметила дверь размером с человека рядом с одной из гигантских погрузочных дверей. Она свободно болталась; одна из петель была вытащена из дверной коробки, а перед ней лежала груда одежды. Это казалось самой простой точкой входа, но также и самой опасной. Но я чувствовала, что время поджимает, поэтому подошла ближе. Одежда перед дверью выглядела грязной и мокрой. Я испугалась. Сердце забилось, и мне вдруг захотелось в туалет. Идти в заброшенное здание страшно, независимо от того, одни вы или нет, охотились на вас уже или нет. Я верила и все еще верю, что большинство Защитников не причинят мне вреда физически, но уже видела, что большинство — это еще не все. С другой стороны, я уже запустила прямую трансляцию и цифры начали расти.

А потом я почувствовала запах виноградного желе. Оно сочилось из одежды, что валялась у входа на склад. Кто это был? Питер Петравики?

— О, боже, — сказала я, не в силах себя контролировать. Я отвела камеру так быстро, как только смогла. — Думаю… — сказала я, а затем остановилась, чтобы успокоиться. — Думаю, кто-то пытался зайти внутрь, но Карл не хотел, чтобы они туда заходили. Кажется… Я думаю, они умерли.

Я не могла заставить себя сказать что-то еще. Я даже не хотела думать об этом, поэтому молчала, глядя на дверь и стараясь не смотреть на грязь у своих ног. Карл убил их в тот момент, когда они попытались войти внутрь, и теперь была моя очередь. Но Карл велел мне приехать сюда, а я теперь жила верой в Карла.

Я сделала все возможное, чтобы на цыпочках обойти кучи, и вошла на склад.

Мне потребовалась время, чтобы приспособиться к темноте склада. Комната, куда я попала, была массивной и пустой. Пыль плавала внутри лучей света, что лились через несколько незаколоченных окон. Бумаги и листья валялись на бетонном полу; из него же торчали какие-то железяки, которые, как я полагала, использовались для того, что там когда-то делалось.

— Ну, похоже, это гигантский пустой склад, — тихо сказала я в прямом эфире, чувствуя легкое разочарование. Весь нижний уровень здания представлял собой одно открытое пространство, и в нем ничего не было. Однако лестница с металлическими решетками вела на второй уровень, на котором располагались кабинеты с окнами, выходившими на первый этаж.

— Я собираюсь подняться по этой лестнице, чтобы проверить кабинеты.

Лестница звякнула, когда я стала по ней подниматься. Я крепко держалась за перила левой рукой, держа телефон в правой. Связь оставалась хорошей — я вещала в HD на весь мир.

Мой личный телефон, который я не использовала в прямом эфире, гудел у меня в кармане. Я выудила его так быстро, как только могла, и увидела, что это Миранда. Разве она не смотрела эфир? Разве она не знала, что я не могу сейчас ответить? Я думала, взять трубку или нет, когда уловила мелодию, где-то на расстоянии.