Этгар Керет - Внезапно в дверь стучат

Ангел сделал глубокий вдох.

— Всех-то дел — мир во всем мире, — пробормотал он себе под нос. — Всех-то дел — мир во всем мире.

Пока все это происходило, душа Шкеди успела забыть, что когда-то была человеком по имени Шкеди, и переселилась, чиста и светла, совсем как новенькая, во фрукт. Да, во фрукт. В гуайяву.

У новой души не было мыслей. У гуайявы не бывает мыслей. Но она чувствовала. Чувствовала, что ей ужасно, чудовищно страшно. Она боялась упасть с дерева. У нее не было слов, чтобы описать свой страх. Но если бы были, получилось бы что-то вроде: «Мамочки, только бы не упасть». А пока она висела на дереве, умирая от страха, во всем мире начал воцаряться мир. Люди перековывали мечи на орала, а ядерные боеголовки быстро и мудро перерабатывались в мирных целях. Но все это совершенно не успокаивало гуайяву. Потому что дерево было высоким, а земля казалась далекой и способной причинить боль. «Только бы не упасть, — безмолвно боялась гуайява, — только бы не упасть».

Три человека ждут под дверью с интеркомом. Странный момент. Точнее говоря, неловкий момент, неуютный.

— Ты тоже на вечеринку к Авнеру? — спрашивает один, с седеющими усами, другого, позвонившего в дверь. Тот кивает. Третий, высокий, с пластырем на носу, тоже кивает. — Ок-кей. — Усы раздраженно мнут себе шею. — Вы его друзья?

Оба кивают. Из интеркома пробивается женский голос:

— Поднимайтесь, поднимайтесь, двадцать первый этаж. — А затем жужжание, открывающее дверь.

В лифте только двадцать один этаж, наш Авнер живет в пентхаусе. По дороге наверх Усы признаются, что не слишком хорошо с ним знакомы. Они просто руководят тем отделением банка в Рамат-Авиве [47] Рамат-Авив — престижный район Тель-Авива. , где у Авнера и Пнины Кацман есть счет. Усы никогда с ними не встречались, они только два месяца назад получили на руки отделение, а до этого управляли другим, поменьше, в Раанане. Поэтому они удивились, когда Пнина позвонила и позвала их на эту вечеринку, но она настаивала, сказала, что Авнер очень обрадуется. Пластырь на носу, как выясняется, тоже не то чтобы близкий друг. Он страховой агент мужа, видел его всего несколько раз. Да и то давно. В последние годы они всё утрясают мейлом. Тот, который звонил в дверь, красивый, но со сросшимися бровями, знает пару лучше всех. Он их дантист. Он поставил Пнине четыре пломбы и еще коронку на один из коренных зубов, а Авнеру пришлось два зуба вырвать плюс сделать пломбу и удалить нерв, но трудно сказать, что они друзья.

— Странно, что нас позвали, — говорят Усы.

— Наверняка большое мероприятие, — заявляет Пластырь.

— Я думал не пойти, — признаются сросшиеся Брови, — но Пнина такая впечатлительная.

— Она красивая? — спрашивают Усы. Руководителю банковского отделения не положено задавать такие вопросы, Усы это знают. Брови одновременно кивают и пожимают плечами, словно говоря: «Да, но нам-то с этого что перепадет?»

Пнина действительно красивая. Ей сорок с чем-то, и она выглядит ровно на свой возраст, с первыми морщинами и без операций, которые способны сделать женщине скидку. Если каждой женщине соответствует мужская сексуальная фантазия, думают Усы, пожимая ее вялую руку, Пнине подходит фантазия «дева в беде». Есть в ней какая-то неуверенность, призыв о помощи. Выясняется, что кроме них троих никто не пришел. Только кейтеринг, ставящий все новые и новые огромные кастрюли, накрытые фольгой, рядом с полными подносами закусок.

— Это моя вина, — поясняет Пнина. — Я все придумала в последнюю минуту. Вот и позвала вас только сегодня. Простите.

Усы говорят, что извиняться не за что. Брови уже подошли к одному из подносов и принялись жевать брускетты. Брускетты выложены в затейливом порядке, и те, что достались Бровям, торчали, как выдираемые из десны зубы. Брови знают, что ведут себя не очень вежливо и что стоило бы подождать остальных гостей, но они умирают от голода. Сегодня они оперировали одному старику обе десны, дело на три с половиной часа, а после этого только и успели, что переодеться и примчаться сюда. Даже заехать домой не получилось. Теперь они голодны, голодны и смущены. Брускетты вкусные. Брови берут еще одну, уже пятую по счету, и забиваются в уголок. Гостиная в этом доме просто огромная, да еще есть стеклянная дверь на крышу. Пнина говорит, что пригласила триста человек — всех, кого нашла у Авнера в наладоннике. Придут не все, она в курсе, тем более что она поздно пригласила, но будет весело. Последнюю вечеринку-сюрприз она устраивала для него десять лет назад, они тогда жили в Индии из-за его бизнеса, и один из приглашенных принес им в подарок львенка. В Индии, оказывается, люди гораздо гибче во всем, что касается законов насчет охраны диких животных, — ну или просто хуже их соблюдают. Ничего прелестнее этого львенка Пнина в жизни не видела. И вообще та вечеринка реально удалась. И не то чтобы она ждала, что и сегодня кто-нибудь принесет им львенка, но придут люди и будут пить вместе, смеяться, просто будет весело. Вот так вот расслабиться — это именно то, что сейчас всем нужно, особенно Авнеру, который в последние месяцы работал как вол над выходом компании на биржу. Рассказ про Индию напоминает Усам кое о чем — они тоже принесли подарок. Усы достают из кармана длинную коробочку, завернутую в цветную бумагу с логотипом банка.