Дмитрий Пригов - Места

(1-й председатель уходит, заседание ревкома продолжается.)

ПРЕДСЕДАТЕЛЬВопрос закрыт. Седьмой пункт: состав с продовольствием не сжигать, раздать населению.

7ЧЛЕН Уже сожгли.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬВопрос закрыт. Восьмой пункт: приказ об отступлении не распространять, держать в тайне.

8ЧЛЕН Уже распространили, все знают.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬВопрос закрыт. Девятый пункт: поставить охрану у всех складов со спиртом, чтобы не разграбили.

9ЧЛЕН Уже разграбили.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬВопрос закрыт. Ну, вроде бы все пункты обсудили. Вопросов нет, товарищи? Заседание закрыто.

(Уходят. Снова появляется 1 председатель со своим президиумом.)

ПРЕДСЕДАТЕЛЬМарья Филимоновна, почему это все стулья разбросаны, поправьте, пожалуйста.

(Появляется уборщица и приводит в порядок стулья. Президиум садится. Председатель стучит карандашом по графину с водой.)

ПРЕДСЕДАТЕЛЬПозвольте предоставить слово для сообщения председателю счетной комиссии.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СЧЕТНОЙ КОМИССИИТоварищи, позвольте огласить решение счетной комиссии. На первом заседании счетной комиссии перевыборного собрания от 2 апреля 1974 года комиссия избрала председателем Орлова Б. К. Теперь о результатах голосования. На собрании присутствовало 48 членов секретариата, 52 члена правления и 68 членов секций. Было заготовлено соответственно 48 розовых бюллетеней, 52 зеленых и 68 белых. Результаты голосования. Из общего числа 168 делегатов проголосовало 168 человек. Все 5- и 10-копеечные монеты признаны действительными. Все кандидаты избраны единогласно.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРЕЗИДИУМАСтавим на голосование решение счетной комиссии. Кто за то, чтобы утвердить это решение? Кто против? Кто воздержался? Единогласно. Вопрос закрыт. Разрешите спектакль считать закрытым.

отшельник — старик

ЧЕРТ — СРЕДНИХ ЛЕТ, МОЛОЖАВЫЙ, ПОДВИЖНЫЙ, ЛАДНО ОДЕТЫЙ.

(На сцене Отшельник. Он что-то бормочет, стоя на коленях, боком к зрительному залу. В это время откуда-то с потолка вниз головой спускается Черт. Он оказывается лицом к лицу с Отшельником, только лицом вверх ногами. Некоторое время Отшельник смотрит в перевернутое лицо Черта, затем отшатывается, но Черт уже и сам оказался на полу, прохаживается, легкими движениями рук смахивает пылинки с изящных полусапожек и с вельветовых брюк, заправленных в полусапожки. Сверху на нем вельветовая же куртка, но другого цвета и свободного покроя. Неожиданно резко Черт поворачивается к Отшельнику.)

ЧЕРТУах-ах-ах-ах! (Орет, пугает, смеется, Отшельник застыл на месте. Хочет перекрестить Черта. Тот делает какой-то красивый пасс, и рука Отшельника начинает безвольно опускаться. Черт прохаживается по сцене, оглядываясь, щупая ткань занавеса и поглаживая стены.) Вот видишь — не сгинул. А? Ты что-то сказал? Нет? Ну ладно. Видишь — не сгинул. Значит — Бог попустил. То есть разрешил мне. Значит, во мне некая высшая провиденциальность. Дело в том… Ну ладно, это потом. Еще поговорим.

(Отшельник снова хочет перекрестить его, но он, не останавливая гладкого течения своей речи, чисто профессионально делает тот же пасс, и рука Отшельника снова начинает опускаться.) Раз я здесь — значит, я здесь. Значит, я не только слуга дьявола, но и орудие Бога. Понимаешь? Дело в том… Ну да ладно. Потом все обговорим. Ты не понимаешь? Чем я тебе мешаю? А? Давай побеседуем. Серьезно и обстоятельно поговорим.

(Садится по-турецки напротив окаменевшего Отшельника.) Ну, начнем. (Приготовился считать на пальцах.) Молчишь? Вот то-то. Если бы точно сформулировал, чем я тебе мешаю, и попросил бы Бога, он убрал бы меня вмиг. Он это умеет. А просто так, как ты — этак можно от Бога требовать чего угодно, всякой несуразицы, что противно его природе, которая есть закономерность и справедливость. Да ты ведь сам хотел? Хотел? А? То-то. Молчишь.

(Встает, прохаживается, минутное молчание.) Я понимаю. Ты удивлен. Ну не то что удивлен, а просто привыкнуть надо. (Снова подходит близко к Отшельнику, наклоняется почти к его лицу. Отшельник снова хочет осенить его крестом, но тот снова делает пасс, и опять рука Отшельника безвольно опускается.)

Я понимаю, понимаю. Но ты ведь сам говорил. Не будешь же отказываться. Говорил в присутствии свидетеля (показывает рукой верх, намекая на Бога) . И не где-нибудь, не в записке какой, не в письме, не в докладной, а в молитве. Ты понимаешь, что значит — МОЛИТВА! (Переходит на патетический тон.) Молитва — это что-то неземное! Это самое дорогое, что есть у человека! Это…! Послушай, не всякому дана такая сила умозрения. Зачем же отказываться от собственных взлетов? Ты понял, что мы не так уж плохи, то есть не то чтобы плохи или не плохи, но в некоторых моментах, что ли… в определенных точках средоточия времени и пространства, скажем так, или, как ты выразился, «в минуты им отпущенной слабости»… Ну да ладно. Ты сам все знаешь. Это твои же слова. Ты пойми меня правильно. Я пришел не мучить, а благодарить тебя.