Франсуа-Анри Дезерабль - Некий господин Пекельный

И еще много бы о чем он мне нарассказал: как он на время оставил дипломатическую карьеру, о своих неудачах в театре, о желании работать в кино, о съемках жены – и уточнил бы: “будущей жены”, – о поездке в Индию и в Японию, о недавнем увлечении живописью, о Каннском фестивале, о Софи Лорен и Роми Шнайдер, о своих любимых книгах – всегда и по-прежнему Гоголь, – а под конец, проговорив целый час о себе, он перевел бы разговор: ну, хватит обо мне. Ты читал мою последнюю книгу?

Все то, что я вложил в его уста, он и правда мог бы произнести – по крайней мере, почти все эти слова он написал собственноручно, они есть в его сочинениях. Что же касается завершения тирады – “хватит обо мне” – и перехода от самого себя к своим книгам, так это вполне в его духе. Чтобы позлить его, я бы ни слова не сказал о книге, а просто бы спросил: “Ты действительно виделся с Кеннеди?”

Это было в Белом доме, wedding cake Пенсильвания-авеню, Вашингтон, штат Колумбия, в июле 1963 года. За столом сидели шестеро: Джон Фицджеральд Кеннеди, он же – господин Президент , его жена Жаклин, она же – Джеки, спичрайтер президента Ричард Гудвин, он же Дик, со своей женой Сандрой, она же Сэнди, а также Роман Кацев, он же Ромен Гари, и Джин Сиберг – но где же они?

Накануне писателю и голливудской звезде сказали, что на другой день в 20.00 их будет ждать самый могущественный человек самой могущественной страны мира. “Смотрите не опаздывайте! – предупредили их. – Точность – вежливость королей, а чем не король президент Соединенных Штатов Америки!” – “Не беспокойтесь, – отвечал Гари. – Мы приедем даже заранее”, – однако в назначенный день и час их еще не было на месте. Кеннеди смотрит на часы – “Омегу” желтого золота высокой пробы с выгравированным на корпусе именем владельца, – стрелки показывают 20.05. Нахальная, однако, парочка, думает президент. В 20.10 он принимается расхаживать по Овальному кабинету. Там, в кабинете, имеется американский флаг, глобус на треножнике, макет парусного судна, зубы акулы, несколько президентских безделушек, телефон (не красный), несколько папок с документами и маленький Джон-Джон – тсс! – под столом. В 20.15 президент вернулся в гостиную и стукнул кулаком (в буквальном смысле) по столу, так что тремя секундами позже cейсмолог Александр М. Айлесс зарегистрировал в Перте незначительный толчок. “Если у них не окажется уважительной причины, пусть пеняют на себя”, – подумал Кеннеди в 20.20. А в 20.30 – “Только смерть сможет их извинить”. Не сможет – вот они, живехоньки, явились наконец, слегка смущенные, – ну да, конечно, пробки… Кеннеди уж собрался сурово отчитать их, но… увидал улыбку Джин, ямочку Джин, синие глазки Джин, грудь Джин и, главное, маленький задик, так мило обтянутый джин…

– Джин! – говорит Гари своей невесте, пробуждая замечтавшегося Президента. – Расскажи нашим хозяевам, что с нами случилось в Нью-Йорке.

– Ужасно глупо получилось, мы опоздали на свой рейс: думали, что самолет на Вашингтон вылетает из аэропорта Ла-Гуардия, а оказалось – из Айдлуайлда, – говорит актриса Джону Фицджеральду Кеннеди, чье имя пока еще не стало названием аэропорта.

– Нам ужасно неловко, – добавляет она и еле переводит дух.

– Ничего, ничего! – говорит, очнувшись, Президент и приглашает их к столу, где ждут остальные. Пропускает гостей: – После вас.

“Вот это джентльмен”, – восхищается Джин, входя в гостиную перед ним. “Вот это задик”, – восхищается Джон, глядя ей вслед с высоты своих шести футов двух дюймов. “Вот это да”, – восхищается Ромен Гари и думает о своей матери. “Увидела бы она меня сейчас: одетого как лорд, об руку с самой красивой женщиной в мире и за одним столом с королем, она бы громко шмыгнула носом от счастья и театральным жестом, не выпуская своей «Голуаз» изо рта, раскинула бы во всю ширь свои маленькие руки и ждала, чтобы сын бросился в материнские объятия и расцеловал ее. Виктор Гюго, сказала бы она со слезами на глазах, мой сын стал Виктором Гюго! Но мама умерла, все думает Гари, и я стал не Виктором Гюго. А обыкновенным…”

– Я бы тоже хотел стать писателем, – сказал Кеннеди, видя, что гость задумался. – То есть по преимуществу писателем. Я ведь пишу. Вот только что закончил книгу. А предыдущая, – расхвастался Президент, – получила Пулитцеровскую премию. Это у нас примерно то же, что ваша Гоункуровская .

И пустился в подробности: название ( Profiles in Courage — “Профили мужества”), жанр (биография), сюжет (политическое мужество восьми американских сенаторов), издательство ( Harper & Brothers ), количество страниц (двести семьдесят две), но не уточняет, что сам не написал в ней ни строчки (не хочет утомлять собеседника деталями).