Ирвин Уэлш - Резьба по живому

Джима так и подмывало обратиться к размозженной голове трупа.

— В курсах, чего я прикинул? — сказал он, глядя на пустынный пляж. — Знаешь, что я подумал? — поправил он самого себя. — Было бы клево, если б с вами был еще какой-то пиздюк. Двое маловастенько.

Оказалось, от Бегби трудно отделаться.

Потом Джим встал, разделся до трусов и аккуратно сложил одежду. Подтащил сначала Кувера, а потом Сантьяго к краю зазубренной скальной породы. Он почти мгновенно выкрутил нож из черепа Сантьяго, но прошло мучительных полминуты, прежде чем удалось вырвать «волк альфа» из бедра. Потом Джим раздел обоих и сложил их одежду отдельной стопкой. Просвет между двумя большими скалами обеспечивал надежное прикрытие, но Джиму предстояла самая рискованная часть затеи. Он влез обратно на плоские камни и окинул взглядом песчаный пляж — сначала слева, потом справа. Все так же зловеще-пустынно — ни одной живой души. Пляж просматривался полностью — до самого края города. Джим повернулся к морю. Далеко-далеко на горизонте виднелось судно, но, к счастью, оно направлялось в другую сторону и вскоре растаяло среди сияющих облаков и переливающегося океана.

Первым Джим отволок и сбросил в море того, кто потяжелее, Сантьяго, и испытал облегчение, когда того подхватила бодрая отливная волна, чуть ли не вырвав тело, словно пара услужливых рук. Вода была холодная и буквально выдавила воздух из легких. Он снова начал контролировать дыхание. «Спокойно». Правильное дыхание не поможет победить врага, но ты хотя бы выиграешь время. Повысишь свои шансы. Ему показалось, что он проплыл далеко, волоча за собой Сантьяго, но на самом деле отпустил его уже ярдов через двадцать. Проводил взглядом уплывающее тело.

Возвращаясь за Кувером, он устал, да и течение усилилось, а волны задиристо шлепали по лицу, так что Джим не рискнул сильно удаляться от берега. Как ни странно, мужик у него в руках слабо застонал: Кувер был еще жив. Впрочем, долго он не протянул бы.

— Тсс… — сказал Джим нежно, точно мать младенцу, и подержал его под водой, наблюдая, как поднимаются на поверхность пузырьки из раздробленного носа и рта.

Отпустив Кувера, он поплыл обратно, оделся на мокрое тело, а потом связал в узел прикиды покойников. На пляже было все так же безлюдно. Вдалеке, со стороны Санта-Барбары, он заметил компанию: судя по движениям, молодежь, направлявшуюся к пескам. По извилистой тропке Джим взобрался на вершину утеса, перевел дыхание и посмотрел на море. Тела должно было унести отливом.

Джим порылся в узелке с одеждой у себя на коленях, вытащил два бумажника: один приличный, кожаный, другой дешманский. В нем-то и лежало бабло — долларов триста, которые он сунул себе в карман. Еще там была прикольная зажигалка с надписью «ЕБУЧИЙ ЛОСАНДЖЕЛЕС». Джим проверил ксиву и, прочитав имя ДЭМИЭН КУВЕР, вспомнил фильм «Изгоняющий дьявола» [12] Намек на отца Дэмиэна Карраса, священника-экзорциста из фильма ужасов Уильяма Фридкина «Изгоняющий дьявола» ( The Exorcist , 1973) по одноименному роману Уильяма Питера Блэтти (1971). . Дождался, пока мимо не прошла компания молодежи, три парня и три девчонки, после чего продрался сквозь кусты и зашагал вдоль лагуны.

Добравшись до тачек, сбросил одежду в салон «сильверадо», облил ее и весь пикап бензином из запасной канистры в багажнике своего «гранд-чероки», а затем швырнул внутрь зажигалку.

Джим сел в свою машину, тронулся и уже почти доехал до дороги к автостраде, когда услышал, как бензобак другой тачилы взорвался с гулким, недовольным всхлипом. Скорее всего, для студентов на пляже он прогремел в разы сильнее, но к тому моменту, когда они вскарабкались наверх, чтобы выяснить, в чем дело, Джима уже и след простыл.

Выйдя из паба в Кэнонмиллзе, где его старый друг и коллега остался истекать кровью на полу, Франко запрыгивает в проезжающий автобус номер 8. На восточном конце улицы Принцев он сходит и пересаживается на трамвай, направляющийся на запад, в Мюррейфилд.

Утопая в мягком сиденье, Фрэнк наслаждается плавным скольжением элегантного транспорта по рельсам, прислоняется головой к окну и сосредоточивается на дыхании. Вскоре он начинает словно бы грезить наяву, снова вспоминая школьные деньки. Как они с Рентоном сидели на стене у лестницы рядом с Литской мэрией и он сказал, что не собирается это хавать. Его друг, конечно, подумал, что Фрэнк про порку ремнем, однако того беспокоил общий принцип. Он вспоминает Бобби Холкроу, еще одного школьника-дислексика, которого чморили в классе: нервный, неуклюжий, зашуганный мальчонка стоял в углу игровой площадки и боялся смотреть людям в глаза. Бобби доставалось от всех — над ним смеялись, издевались, его обижали и опускали. Фрэнк Бегби вспоминает, как вечный истязатель, Филипп Макдугал, и вся его банда обступили Бобби на игровой площадке.