Макс Неволошин - Срез

Преданный Вам

Джаспер Тюдор

Пембрукшир, Сентября 4, года 1461 от Рождества Христова.

Леди Маргарет бросила свиток в огонь. Помедлив, он неярко вспыхнул. Гость смотрел выжидающе.

— Все ясно… — произнесла женщина, — благодарю вас, Айвэн. Белинда!

— Да, госпожа.

— Мы сейчас уезжаем… надолго. Собери вещи, еды в дорогу. Разбуди Генри, одень и… — Нет, я сама.

— Я спущусь, проверю лошадей, — кивнул гость, — и отправлю кого-нибудь за багажом.

В полумраке спальни леди Маргарет отодвинула балдахин. Из-под шелкового, расшитого цветами одеяла виднелась макушка её сына. Она погладила мягкие волосы.

— Генри, пора вставать.

Ребёнок шевельнулся, сонно пробормотал:

— Ну почему, мама? Ещё ночь…

— Нет, уже рассвело. Слышишь, петухи кричат? Сейчас оденемся, умоемся и поедем к дяде Джасперу. Ты ведь скучаешь по дяде?

Одеяло чуть сдвинулось, показались круглые глаза.

— На войну?

— Нет, просто в гости. Война закончилась.

— Мы победили?

— Конечно.

Снаружи гнусаво продудел рог. Послышался стук колёс, голоса. Туман дотлевал. Над цитаделью прощально трепетал малиновый с золотом штандарт Ланкастеров.

— Нет, пока это слабо, — моя жена взглянула поверх ноутбука.

— Стилистически?

— Исторически. Маргарет Бьюфорт уехала из Пембрука задолго до его взятия Йорками.

— Странно…

— Зато точно. Вышла замуж и — фьить — уехала.

— То есть, бросила сына? Но википедия говорит…

— Википедию сочиняют дилетанты. Читай серьёзных историков: Лоудэ, Андервуда, Джонса. Кстати, «миледи» её стали называть не раньше 85-го года. Есть и другие ошибки: чугунные кольца, шесть львов…

— Львы-то чем провинились?

— Тем, что это леопарды.

— Хм… А кольца?

— Кольца, если хочешь знать, прикрепляли высоко. Именно для удобства всадника, а пешему — еле дотянуться. Хотя колец на воротах Пембрука не было.

— Как не было? Да я сам их видел!

— Тем более сомнительно. Помнишь, смотрели какой-то детектив? Серий двадцать. А через месяц ты включил его и говоришь: у, классный новый сериал.

— Допустим, но это художественный текст, и автор…

— Тогда замени имена.

— Ладно, подумаю.

Я учусь не возражать жене по мелочам. С годами мелочей становится все больше, и это правильно. Примерно так же вёл себя мой отец. В юности я считал его подкаблучником. Теперь понимаю: умный родитель экономил обоюдное время и здоровье.

В университете жена защищала диплом по каким-то инновациям Генриха VII. Позднее заинтересовалась личностью королевы-матери Маргарет Бьюфорт. Судьба леди Маргарет, одной из главных фигур войны Алой и Белой розы, интриганки, умницы, напоминает затейливый киносценарий. Сомнительный год рождения, неточное количество мужей, участие в бесчисленных дворцовых заговорах. И наконец — триумф. На поле сражения при Босуорте корону, упавшую с мертвого Ричарда III, возлагают на её сына Генриха Тюдора. При огромном влиянии матери на короля это означало её фактическое главенство над страной.

Уэльский замок Пембрук, где родился основатель династии, моя жена изучила лучше, чем собственную косметичку. Думаю, она смогла бы водить по нему экскурсии с закрытыми глазами. Тем не менее, ей хотелось побывать там с открытыми. Я воспринял идею кисло. Полдня тащиться в сельскую глушь, делить с клопами захолустный мотель чтобы осмотреть какие-то развалины… В итоге любовь победила. Но вот парадокс. Думая об этой поездке, я вспоминаю не галдёж европейских столиц. Не итальянскую Ривьеру, забитую телами, как дачный автобус. Но уютный антикварный городок, который тянется вслед замку, будто мантия. Цветные дома, «три улицы и вода».

В двенадцать подъехали к Swansea. До этого в окне часами ускользали пригороды Лондона. Бесконечные пакгаузы, депо, мазня граффити, сегменты жилых кварталов. Затем я увидел станцию Bristol и понял, что это уже не Лондон. Изменений за стеклом не произошло. Чуть погодя мелькнуло слово Newport. Следом почти знакомое — Cardiff. И вот Swansea — пересадка, шесть минут. Мы заранее отволокли багаж в тамбур. Приготовились к броску. Мало ли куда бежать до нужного поезда. Поезд оказался строго напротив, включая двери.

— Удобно, — сказал я, — почти Германия.

— Или Япония, — добавила жена.

Новый состав выглядел игрушечно и мило, как паровозик из Ромашкова. На каждой станции он весело покрикивал. Снаружи распускался пасторальный ландшафт. Модельно стриженые поля. Стога цилиндрической формы в безупречном порядке. Вдали покачивались замшевые холмы, аккуратно объеденные мелким рогатым скотом.