Дмитрий Пригов - Мысли

2000

Этот проект, скорее, должен бы называться: первое изложение оперы Вагнера «Гибель богов» с обширными неизбежными купюрами и небольшими необходимыми вставками.

Такой вот, так сказать, российский Байрейт.

Есть имена и события, перерастающие рамки первоначальных наименований и покрывающие огромные поля значений и явлений, простирающихся во все стороны, но особенно — вперед, как лучом света прорезая и раскраивая на свой манер культурные пространства. Таковы именно и суть имена Вагнера и Гибели богов. Конечно, они существуют и как бы в неотменяемой чистоте своего первичного вызывания и звучания, но испорченный слух последующих времен, улавливая их и пытаясь восстановить их истинное значение и полноту, порой порождает внутри себя монстров и, ужаснувшись, проецирует их наружу, пытаясь разделить ответственность со всем прошлым и будущим, выстраиваемым, впрочем, по неким искривленным параметрам той же монструозности. Впрочем, все это не очень-то разнится по монструозности с самими великими прародителями, хотя, конечно, уступая им в величие и глубине. Увы. Все это впрямую относится и к данному проекту.

Но хватит о серьезном и печальном. Теперь о конкретностях.

В жанровом отношении проект лежит на пересечении чего-то там диджеевского и обыденного саунд-перформанса, то есть использует нехитрую диджеевскую машинерию для последовательного и микшированного продуцирования как вагнеровских, так и прочих музыкальных экстрактов с одновременным звучанием голоса исполнителя, декламирующего, поющего и орущего собственные нехитрые тексты.

Хотя все приемы и музыкальное наполнение не представляют никакой сложности и могут быть воспроизведены в любой другой не менее впечатляющих последовательности и наборе, все-таки принимая во внимание специфику звучания авторского голоса и интонацию, а также суггестию личного присутствия и воздействия на публику, все это вряд ли может быть предложено для исполнения кому-нибудь иному, как по эстетическим, так и по нравственным причинам. Нет, будем честными и станем нести всю полноту ответственности сами, не перелагая ни малейшей толики ни на чьи неповинные плечи. Да никто иной и сам не захочет связываться с этим. Так что не остается ничего другого, как самому объявить: «Первая постановка оперы Вагнера „Гибель богов“ в России!»

Данный проект может и должен явиться частью более длительного многосоставного проекта определения Генеральных истинных чисел различных сфер и областей человеческой деятельности, природных явлений и метафизических сущностей, а также индексов разнообразных их составляющих, в своей сумме объединяющихся в глобальный проект определения Генерального числа Вселенной. Соответственно, для данного любого события и явления как некоего целого, артефакта, имеющего онтологическое основание в сфере событийности, также наличествует свое число, как и ее составляющие (персонажи и участники) обладают соответствующими индексами.

В идеологической и теоретической основе как самого Большого проекта, так и его составляющих лежит древнейшее представление, что буквам алфавита нужно и должно приписывать цифровые, магические и сакральные значения (припомним столь впечатляющее все христианское человечество на протяжении двух тысячелетий число зверя 666, до сих пор не поддающееся алфавитному развертыванию). Сия традиция прослеживается на протяжении многих веков от архаических культур до различного рода эзотерических и новейших квазинаучных практик. Подобной интерпретации значений нумерических позиций русского и латинского алфавитов придерживаемся и мы. Естественно, если в проекте совмещаются несколько алфавитов, нужен коэффициент поправки относительно числа нумерических позиций, то есть количества букв. Естественно, использование всей суммы иноязычных алфавитов предоставляет богатую, правда, труднодостижимую, возможность более полного мультикультурного описания любого объекта.

В данном конкретном случае мы работаем, естественно, с латинским алфавитом, имеющим в своем распоряжении и наличии 26 букв-позиций.

Естественно, в сложных случаях описания областей с разомкнутым множеством номенклатурного наполнения мы вынуждены делать достаточно волюнтаристскую выборку, обладающую как бы полнотой и верифицируемой достоверностью результатов. Понятно, возможны многочисленные претензии к такой методологии, но подобное является суровой реальностью объективной и эпистемологической ограниченности любого научного исследования или жеста.