Розамунда Пилчер - Возвращение домой [litres]

Тетя Луиза была не из тех, кто выставляет свои чувства напоказ. В свои пятьдесят с небольшим она хорошо сохранилась – прекрасная фигура, тоненькие изящные ножки, обутые в начищенные до блеска грубые коричневые башмаки. На ней был твидовый костюм – жакет и юбка, короткие седые волосы завиты и надежно закреплены невидимой сеточкой. Ее и без того низкий голос слегка огрубел от курения, и даже более женственный туалет, в который она переодевалась вечером, бархатное платье или жакет с вышивкой не могли скрыть ее поразительного мужеподобия. Казалось, будто мужчина напялил на себя на маскарадную вечеринку или просто шутки ради наряд жены, и все вокруг помирают со смеху.

Эффектная женщина, но не красавица. И никогда ею не была, даже в молодости, если верить старым фотографиям. В двадцать три года Луиза все еще не была помолвлена и ничего такого и не ожидалось, так что родители вынуждены были отправить ее в Индию, в семью одного родственника-военного, служившего в Дели. Когда настала жаркая пора, все семейство перебралось на север, к прохладным холмам Пуны, там-то Луиза и встретилась с Джеком Форрестером. Майор Бенгальского стрелкового полка, он только что приехал в отпуск из форта где-то в горах, в этой дыре он проторчал двенадцать месяцев, участвуя время от времени в стычках с воинственными афганцами. После месяцев вынужденного целомудрия он страстно искал женского общества, и незамужняя Луиза – молодая, розовощекая, спортивная девушка, которую он мельком увидел на теннисном корте, когда она носилась туда-сюда, отбивая мяч, предстала его голодному ослепленному взору самым желанным существом на свете. С колоссальным упорством, хотя и без особых тактических уловок – для ухищрений не было времени, – он стал добиваться ее благосклонности и не успел глазом моргнуть, как совершенно неожиданно для самого себя оказался обручен.

Как ни странно, из всего этого вышел очень даже прочный брак, хотя (или, может быть, из-за того что) им не суждено было иметь детей. Зато их объединяло пристрастие к развлечениям на свежем воздухе, к разнообразным играм и видам спорта, для которых Индия предоставляла великолепные возможности, – к охоте и походам в горы, верховой езде и поло, к теннису и гольфу, в котором Луиза особенно блистала… Когда Джек вышел наконец в отставку и супруги вернулись в Англию, они обосновались в Пенмарроне – по той лишь причине, что рядом было поле для гольфа, – и местный гольф-клуб стал их вторым домом. В плохую погоду они коротали время за игрой в бридж, но едва выдавался погожий денек, спешили с клюшками на поле. Помимо этого, немало времени Джек проводил в баре, где он заслужил сомнительную репутацию человека, которого невозможно «перепить». Он любил похвастаться, что у него желудок – как пивная бочка, и это подтверждали все его друзья, пока в одно великолепное субботнее утро он не свалился замертво на поле, на четырнадцатом ударе.

Когда произошло это печальное событие, Молли находилась на Цейлоне и, не в силах представить себе, как Луиза теперь будет жить без Джека, написала ей письмо с искренними глубокими соболезнованиями. Но, встретив золовку снова, Молли не увидела в ней ни малейшей перемены. Она выглядела точно так же, как и раньше, жила в том же доме и вела все тот же приятный образ жизни: каждый день появлялась на поле и, будучи прекрасным игроком и обладая мощным ударом, никогда не испытывала недостатка в партнерах-мужчинах.

Тетя Луиза достала из портсигара турецкую сигарету и вставила ее в мундштук из слоновой кости. Потом щелкнула золотой зажигалкой, принадлежавшей когда-то ее покойному мужу.

– Как прошла твоя рождественская вечеринка? – спросила она Джудит сквозь облако сигаретного дыма.

– Неплохо. Танцевали «Сэр Роджер де Каверли». И были кексы с шафраном. – Джудит окинула взглядом чайный столик. – Но я бы еще чего-нибудь съела.

– Тут для тебя полно всего осталось, – сказала Молли.

Джудит придвинула низкий табурет и уселась между взрослыми, так что ее нос оказался как раз вровень с приготовленными Филлис лакомствами.

– Ты что будешь – молоко или чай?

– Спасибо, я бы выпила молока. – Она потянулась к тарелке, взяла ячменную лепешку с обильной шапкой густых сливок и клубничного варенья и осторожно ее надкусила.

– Ты успела попрощаться со всеми своими друзьями?

– Да. И с мистером Томасом, и со всеми остальными. Нам раздали по пакету со сластями. Я отдала свой Джесс. А потом мы вдвоем с Хетер пошли домой.