Розамунда Пилчер - Возвращение домой [litres]

Он подошел к камину, взял с каминной полки сигареты и зажигалку, закурил, повернулся к ней. Джудит присела на подлокотник одного из громоздких диванов, а Гас остался стоять у камина, прислонившись спиной к каминной полке.

Ходить вокруг да около не было смысла.

– Мне позвонил Руперт, – сообщила она.

– А-а… – протянул он так, будто все моментально прояснилось. – Понятно. Я так и подумал.

– Ты на него не сердись, он и вправду беспокоился.

– Он славный малый. Боюсь только, что он застал меня не в лучшей форме. Грипп и так далее. Теперь мне уже лучше.

– Он сказал, что ты был болен. Лечился в больнице.

– Да.

– Ты получал мои письма?

Он кивнул.

– Почему ты не ответил?

Он покачал головой:

– Я был не в состоянии ни с кем общаться, тем более письменно. Прости, это нехорошо с моей стороны. А ведь ты была так добра.

– От тебя ничего не было, я беспокоилась.

– Не надо обо мне беспокоиться. У тебя и своих забот хватает. Как Джесс?

– Прекрасно. Обживается в школе.

– Какое чудо, что она нашлась и вернулась к тебе.

– Да. Но я пришла сюда не для того, чтобы разговаривать о Джесс…

– Когда ты приехала в Лондон?

– Вчера. На машине. Она стоит внизу. Я переночевала в доме Дианы. А потом поехала к тебе. Руперт дал мне адрес. Найти было нетрудно.

– Делаешь покупки к Рождеству?

– Нет, я не за покупками приехала. Я приехала разыскать тебя. Только для этого.

– Я польщен, но, право, я этого не заслуживаю.

– Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Корнуолл.

Он ни секунды не колебался с ответом.

– Нет. Спасибо, но я не могу.

– Что тебя держит в Лондоне?

– Здесь ничем не хуже, чем везде.

– Не хуже для чего?

– Для того, чтобы побыть одному. Разобраться в самом себе. Привыкнуть к самостоятельной жизни, научиться стоять на собственных ногах. После психиатрической больницы чувствуешь себя никуда не годным. И когда-то надо начинать искать работу. Здесь у меня есть знакомые. Школьные друзья, сослуживцы по армии…

– Ты уже виделся с кем-нибудь из них?

– Нет еще…

Она не могла до конца верить ему, подозревая, что он просто пытается отделаться от нее.

– Это так важно – найти работу?

– Да. Не настолько срочно, но необходимо. Руперт, вероятно, посвятил тебя в обстоятельства кончины моего отца. От его состояния остался сущий пшик. Я не могу больше вести вольготную жизнь обеспеченного человека.

– Насколько я знаю тебя, убеждена, что у тебя не будет проблем с получением работы.

– Да, но от меня потребуются определенные усилия.

– Но не прямо же сейчас. Ты должен дать себе шанс. Ты был болен, ты хлебнул горя. Зима в самом разгаре, такое тоскливое время, и Рождество совсем скоро. Ты не можешь остаться в Рождество один. Поедем со мной. Прямо сейчас. – Она услышала в своем голосе мольбу. – Соберись, запрем дверь – и домой!

– Прости. Правда. Не могу.

– Из-за Лавди? – едва осмелившись, спросила она.

Она думала, что он будет отрицать, но он кивнул:

– Да.

– Тебе вовсе не обязательно встречаться с ней…

– О, брось, Джудит, не валяй дурака. Как ты это себе представляешь? Как мы можем не встретиться?

– Мы ничего не скажем… никому…

– А мне что прикажешь делать? Ходить с приклеенной бородой и в темных очках, говорить с каким-нибудь жутким иностранным акцентом?

– Можно выдать тебя за мистера Пеловского.

Это была довольно посредственная шутка, и он даже не улыбнулся.

– Я не хочу создавать ей проблемы.

«Об этом и без тебя уже позаботились! Уолтер Мадж и Арабелла Блямб». Слова эти так и рвались наружу, но Джудит вовремя прикусила язык. Слово не воробей… Вместо этого она сказала:

– Ты важнее, чем Лавди, Гас. Сейчас мы должны думать о тебе.

Он ничего не ответил.

– Слушай, если ты не хочешь в Корнуолл, давай я отвезу тебя в Глостершир и оставлю у Афины с Рупертом. Они будут очень рады тебе, я знаю.

Он слушал ее с каменным лицом, запавшие темные глаза смотрели мрачно. Джудит слишком долго сдерживалась, пытаясь быть терпеливой, но теперь разозлилась. Ничто так не раздражает, как непоколебимое мужское упрямство.

– Гас, ты ведешь себя как болван и упрямый осел! Почему ты не хочешь принять помощь?

– Я не нуждаюсь в помощи.

– Бред! Это отвратительный эгоизм. Ты ни о ком не думаешь, кроме себя. А что должны чувствовать мы, зная, что ты предоставлен самому себе и у тебя нет больше ни семьи, ни дома… ничего? Мы не сможем ничего для тебя сделать, если ты сам себе не поможешь. Я знаю, ты прошел через ад, ты был болен, но ты должен дать себе шанс. А не сидеть в этой конуре, жалея себя и тоскуя о Лавди…